IV.

IV.

О надежд?, которую можно возлагать на будущее, относительно изл?ченія или смягченія б?дствій, порождаемыхъ закономъ народонаселенія.

Если при настоящемъ положеніи вс?хъ изсл?дуемыхъ нами обществъ естественное возрастаніе населенія постоянно и неуклонно сдерживалось какимъ либо препятствіемъ; если ни лучшая форма правленія, ни проекты выселеній, ни благотворительныя учрежденія, ни высшая производительность или совершейн?йшее приложеніе труда, — ничто не въ силахъ предупредить неизм?ннаго д?йствія этихъ препятствий, т?мъ или инымъ образомъ удерживающихъ населеніе въ опред?ленныхъ границахъ, то изъ .этого сл?дуетъ, что порядокъ этотъ есть законъ природы и что ему необходимо подчиняться; единственное обстоятельство, предоставленное въ этомъ случа? нашему выбору, заключается въ опред?леніи препятствія, наимен?е вреднаго для доброд?тели и счастья.

Вс? разсмотр?нныя нами препятствія, какъ мы вид?ли, сводятся къ сл?дующимъ тремъ видамъ: нравственному обузданію, пороку и несчастью. Если наша точка зр?нія справедлива, то въ выбор? между ними не можетъ быть сомн?нія.

Если возрастаніе народонаселенія неизб?жно должно быть сдержано какимъ либо препятствіемъ, то пусть лучше таковымъ окажется благоразумная предусмотрительность относительно затрудненій, порождаемыхъ содержаніемъ семьи, ч?мъ д?йствіе нищеты и страданій. Мысль эта, къ развитію которой мы перейдемъ, несомн?нно окажется соотв?тствующею требованіямъ разсудка и природы. Мн?нія, противоположныя этой мысли, возникли въ періодъ варварства, и если они поддерживались и распространялись въ посл?дующія эпохи, то это потому, что нашлись люди, заинтересованные въ ихъ защит?.

Физическія и нравственныя страданія какъ-бы являются указаніями, посредствомъ которыхъ Богъ предостерегаетъ насъ, чтобы мы въ своихъ поступкахъ изб?гали того, что противор?читъ нашей природ? и что угрожаетъ нашему счастью. Невоздержанность въ пищ? причиняетъ бол?зни; если мы отдаемся гн?ву, то онъ почти всегда влечетъ насъ къ поступку, въ совершеніи котораго мы впосл?дствіи раскаиваемся; а если мы допускаемъ чрезм?рно быстрое возрастаніе населенія, то гибнемъ жалкимъ образомъ, становясь жертвами нищеты и заразительныхъ бол?зней. Во вс?хъ этихъ случаяхъ законы природы сходны и д?йствуютъ однообразно. — Каждый изъ этихъ законовъ указываетъ намъ, гд?, уступая естественнымъ влеченіямъ, мы переходимъ границу, предписываемую какимъ либо другимъ побочнымъ, но не мен?е важнымъ закономъ. Бол?знь, въ которую повергаетъ насъ излишество въ пищ?, вредъ причиняемый намъ припадкомъ. гн?ва, б?дствія, которыми угрожаетъ намъ приближеніе нищеты, — вс? эти полезныя предостереженнія обязываютъ насъ ограничивать свои естественныя наклонности. Если мы пренебрегаемъ этими предостереженіями, то подвергаемся наказанію, какъ за совершеніе преступленія, и наши страданія служатъ, кром? того, урокомъ для другихъ.

Всл?дствіе незначительнаго вниманія, уд?леннаго разсмотр?нію гибельныхъ посл?дствій чрезм?рно быстраго возрастанія населенія, можетъ показаться, что между этимъ явленіемъ и его посл?дствіями существуетъ, мен?е т?сная и очевидная связь, ч?мъ та, которая наблюдается въ проступкахъ иного рода. Т?мъ не мен?е сущность нашихъ поступковъ не изм?няется въ зависимости отъ эпохи, въ которую они подвергнуты были изученію; въ какое-бы время мы ни познали образъ д?йствій, предписываемый намъ долгомъ, наша обязанность исполнить его остается неизм?нной. Во многихъ случаяхъ намъ понадобился долгій и тяжелый опытъ, прежде ч?мъ мы нашли наилучшій путь къ достиженію счастья. Выборъ пищи, способъ ея приготовленія, лекарства и ихъ употребленіе, вліяніе на здоровье низкихъ болотистыхъ м?стностей, изобр?теніе наибол?е полезной и удобной одежды, наилучшее устройство жилищъ, словомъ вс? познанія, наполняющія жизнь цивилизованныхъ народовъ наслажденіями и счастьемъ, — все это не было д?ломъ одного челов?ка, или одного стол?тія, все это плодъ медленнаго опыта и размышленій, порождаемыхъ многими предшествовавшими ошибками.

На бол?зни обыкновенно смотрятъ, какъ на кару, ниспосланную Провид?ніемъ; но, быть можетъ, основательн?е было-бы вид?ть въ большинств? этихъ бол?зней указаніе на то, что мы нарушили какой нибудь законъ природы. Свир?пствующая въ Константинопол? и другихъ восточныхъ городахъ чума, является такимъ непрерывнымъ указаніемъ. Устройство челов?ческаго организма не допускаетъ изв?стнаго рода неопрятности и л?ни; а такъ какъ грязная и отвратительная нищета, точно также какъ безпечность и л?нь, чрезвычайно неблaгoпріятны для счастья и доброд?тели, то нельзя не признать мудрымъ и благод?тельнымъ законъ природы, на основаніи котораго такое состояніе сопровождается бол?знями и смертью. Это в?ха надъ подводнымъ камнемъ.

Такое же значеніе им?ла чума, опустошавшая Англію до 1666 г. Н?которыя заботы со стороны полиціи, осушка затопленныхъ м?стностей, проложеніе новыхъ и расширеніе прежнихъ улицъ, устройство бол?е просторныхъ и лучше вентилируемыхъ пом?щеній, — эти м?ры оказались достаточными для устраненія чумы и повышенія благосостоянія народа.

Исторія почти вс?хъ эпидемій показываетъ, что наибольшее число жертвъ приходился на т? низшіе классы общества, которые плохо питаются и живутъ скученно въ грязныхъ и т?сныхъ пом?щеніяхъ. Въ этихъ случаяхъ природа какъ нельзя бол?е ясно показываетъ намъ, что нельзя безнаказанно нарушать ея заботы, размножаясь за пред?лы, обусловленные количествомъ средствъ существованія. Указывая намъ на несчастья, которыя намъ угрожаютъ, когда мы неосторожно предаемся, нашимъ склонностямъ, природа объявила намъ свой непреложный законъ, воспрещающій невоздержаніе. Если потребность ?сть и пить представляетъ законъ природы, то и вредъ, причиняемый намъ излиществами въ пищ? и пить?, долженъ быть разсматриваемъ какъ такой-же законъ природы; тоже самое необходимо сказать и о чрезм?рномъ возрастаніи населенія.

Если-бы мы отдались вс?мъ своимъ склонностямъ и страстямъ, то впали-бы въ самыя необыкновенныя и пагубныя заблужденія. Однако же мы им?емъ полное основаніе думать, что вс? эти страсти необходимы для насъ и что он? не могли-бы быть устранены или даже ослаблены безъ существеннаго вреда для нашего благополучія. Пища, одежда, жилище, вообще все, что предохраняетъ насъ отъ страданій, причиняемыхъ голодомъ и холодомъ, составляетъ наши самыя неодолимыя и общія потреб?бности. Вс?ми признано, что желаніе добыть эти средства существованія всегда было главною побудительною причиною д?ятельности челов?ка, благодаря которой достигнуты безчисленныя выгоды и преимущества цивилизаціи. Погоня за этими благами и средства, употребленныя для достиженія и удовлетворенія ими нашихъ важн?йшихъ потребностей, составляли, до возникновенія цивилизаціи и посл? ея водворенія, главное блaгoпoлyчіе половины челов?ческаго рода. Вс?мъ изв?стно, какое преимущество им?етъ благоразумно направленное удовлетвoреніе своихъ потребностей; точно также изв?стно вс?мъ, что дурно направленное стремленіе удовлетворить свои потребности становится источникомъ б?дствій и что общество вынуждено строго пресл?довать того, кто въ такихъ случаяхъ приб?гаетъ къ незаконнымъ средствамъ.

А между т?мъ въ обоихъ случаяхъ желаніе удовлетворить свои потребности одинаково естественно и доброд?тельно. Поступокъ голоднаго челов?ка, утоляющаго свой голодъ украденнымъ хл?бомъ, лишь по своимъ посл?дствіямъ отличается отъ поступка того челов?ка, который утоляетъ голодъ принадлежащимъ ему хл?бомъ; посл?дствія-же эти заключаются въ томъ, что если не препятствовать людямъ утолять голодъ чужимъ хл?бомъ, то количество хл?ба повсем?стно уменьшится. Основаніе законовъ о собственности, различіе между порокомъ и доброд?телью въ способ? удовлетворенія желаній — все это давно добыто челов?чествомъ изъ опыта.

Еслибы удовольствіе, доставляемое удовлетвореніемъ нашихъ потребностей и естественныхъ склонностей, повсюду уменьшилось и утратило часть своей интенсивности, то, безъ сомн?нія, въ такомъ же разм?р? уменьшилось-бы число проступковъ нарушенія собственности; но эта посл?дняя выгода произошла-бы на счетъ уменьшенія средствъ для нашего наслажденія. Мы зам?тили-бы, въ этомъ случа?, что количество предметовъ, предназначенныхъ для удовлетворенія нашихъ желаній, уменьшилось-бы быстр?е, ч?мъ число покражъ, и, такимъ образомъ, общая для вс?хъ людей потеря благополучія оказалась-бы несравненно значительн?е, ч?мъ прибыль его, достигнутая въ другихъ отношеніяхъ. Если принять во вниманіе безпрерывный, тяжкій трудъ, на который обречено большинство людей, то нельзя не согласиться, что челов?ческое счастье было-бы существенно искажено, если-бы надежды на сытый об?дъ, на хорошее и теплое пом?щеніе было недостаточно для того, чтобы скрасить тяжелый трудъ і лишенія.

Посл? чувства голода, самая общая и могущественная страсть — это любовь, принимая это слово въ самомъ широкомъ смысл?. Доброд?тельная, облагороженная дружбою любовь, повидимому, представляетъ соединеніе самыхъ чистыхъ и глубокихъ наслажденій, соотв?тствующихъ вс?мъ потребностямъ сердца. Она пробуждаетъ самыя доброжелательныя чувства и т?мъ самымъ придаетъ всей жизни смыслъ и очарованіе.

«Исключите изъ половыхъ сношеній сопровождающія ихъ обстоятельства, говоритъ Годвинъ, и они станутъ презрительными». Точно также можно было-бы сказать: отнимите у дерева его в?тви и листву, и оно лишится своей красоты.

Правильныя черты, кротость, живость, впечатлительность, чувствительность, умъ, воображеніе пл?няютъ насъ; такія качества пробуждаютъ и питаютъ чувство любви.

Было-бы весьма ошибочно предполагать, что эта страсть ограничивается одними чувственными наслажденіями. Однимъ изъ важныхъ условій счастья совершенно справедливо признается тотъ образъ жизни, который каждый нам?чаетъ себ?, и къ достиженію котораго стремится; я ув?ренъ, что въ большинств? такихъ плановъ любовь занимаетъ видное м?сто, на ряду съ удовольствіями семейной жизни и радостями, доставляемыми намъ д?тьми. Ужинъ у разведеннаго очага и удобное пом?щеніе не могутъ казаться намъ вполн? привлекательными, если мы не связываемъ въ своемъ воображеніи эти удобства съ дорогими существами, съ которыми мы желали-бы разд?лить ихъ.

Существуютъ и другія основательныя причины утверждать, что страсть, о которой мы говоримь, въ значительной степени смягчаетъ и облагораживаетъ челов?ческое сердце, располагая его къ н?жнымъ побужденіямъ благоволенія и состраданія. Все, что намъ изв?стно о жизни дикихъ, уб?ждаетъ насъ, что племена, среди которыхъ эта страсть мало развита, являются наибол?е злыми и жестокими; племена эти въ тоже время наибол?е расположены къ насилію и дурному обращенію съ женщинами. И д?йствительно, еслибы супружеская любовь вдругъ ослаб?ла, то, в?роятно, мужчины, пользуясь превосходствомъ силы, обратили-бы женщинъ въ рабство, какъ это д?лаютъ дикари, или, во всякомъ случа?, мал?йшее выраженіе нетерп?нія со стороны женщины, ничтожное разногласіе съ нею, было-бы достаточною причиною для разрыва. Неизб?жнымъ посл?дствіемъ такого положенія вещей было-бы ослабленіе родительскихъ чувствъ и, какъ сл?дствіе этого, уменьшеніе заботъ о воспитании д?тей, а это не могло-бы не отразиться вредно на благоденствіи всего общества.

Необходимо зам?тить, что препятствія усиливаютъ страсть и что она т?мъ сильн?е д?йствуетъ на сердце, ч?мъ трудн?е ея удовлетвореніе. Н?жность, чувствительность, благородство характеровъ и нравовъ, которыя могутъ быть внушены одною только любовью, являются чаще всего сл?дствіемъ испытываемыхъ ею проволочекъ и затрудненій. Въ т?хъ странахъ, гд? нравы въ этомъ отношеніи грубы, любовь угасаетъ или обращается въ низкое побужденіе и перестаетъ оказывать благотворное вліяніе на характеръ. Но во вс?хъ европейскихъ странахъ, благодаря тому обстоятельству, что женщины, пользуясь свободою, находятся подъ защитою стыдливости, эта страсть развивается съ наибольшею силою и почти всюду оказываетъ свое благотворное вліяніе. Можно см?ло утверждать, что всюду, гд? эта страсть наибол?е сдерживается, она наивыгодн?йшимъ образомъ изм?няетъ нравы.

Страсть эта, понимаемая въ самомъ широкомъ смысл?, съ присоединеніемъ къ ней взаимной любви между родителями и д?тьми, представляетъ, несомн?нно, одно изъ могущественн?йшихъ условій счастья. Но, съ другой стороны, опытъ ясно доказываетъ намъ, что та-же самая страсть является источникомъ б?дствій, если она дурно направлена. Правда, въ общемъ эти б?дствія ничтожны, сравнительно съ благотворнымъ вліяніемъ доброд?тельной любви, но разсматриваемыя безъотносительно — б?дствія эти все таки довольно значительны. Впрочемъ, налагаемыя правительствомъ наказанія показываютъ, что страсть, о которой идетъ р?чь, не вызываетъ такихъ значительныхъ б?дствій или, во всякомъ случа?, не причиняетъ такого непосредственнаго вреда, какъ нарушеніе правъ собственности и вообще противозаконное стремленіе къ удовлетворенію желанія обладать т?мъ, что принадлежитъ другимъ. Т?мъ не мен?е, если при изученіи этой страсти мы представимъ себ? важныя пoсл?дствія ея необузданности, то почувствуемъ себя способными на болышія жертвы, чтобы уменьшить или даже совс?мъ заглушить ее. Но это значило-бы сд?лать челов?ческую жизнь непривлекательной и безцв?тной или предоставить ее на произволъ дикаго и неукротимаго зв?рства. Внимательное изученіе непосредственныхъ и самыхъ отдаленныхъ посл?дствій вс?хъ челов?ческихъ страстей и естественныхъ законовъ доказываетъ намъ, что при настоящемъ положеніи вещей, ослабленіе д?йствія любой изъ этихъ страстей можетъ быть достигнуто не иначе, какъ путемъ причиненія людямъ страданія несравненно бол?е значительнаго, ч?мъ то зло, которое мы желали устранить при помощи ослабленія страсти. Причина этого очевидна. Страсти представляютъ основу какъ нашихъ наслажденій, такъ и страданій, элементы, изъ которыхъ образуются людскія б?дствія, счастье, доброд?тели и пороки. Поэтому страсти нужно направлять, а не разрушать или ослаблять.

Докторъ Палей[24] справедливо утверждаетъ, что «страсти необходимы, для нашего счастья и чаще всего по своей природ? ведутъ насъ къ нему. Он? сильны и всеобщи; если-бы он? не были такими, то, быть можетъ, не могли бы выполнить своего назначенія. Но при н?которыхъ условіяхъ та же сила и всеобщность страстей порождаетъ излишества и пороки, сл?довательно является источникомъ б?дствій. Зд?сь разомъ открываются — съ одной стороны причина пороковъ, съ другой — господство разума и доброд?тели».

Такимъ образомъ, наша доброд?тель должна заключаться въ томъ, чтобы извлечь наибольшую сумму счастья изъ того матерьяла, который предоставленъ Богомъ въ наше распоряженіе. Присущія намъ наклонности сами по себ? всегда хороши, злоупотребленіе же ими распознается только въ посл?дствіяхъ, на которыя, всл?дствіе этого, мы должны обращать постоянное вниманіе и сообразовать свои д?йствія съ полученными выводами.

Плодовитость людей до изв?стной степени независима отъ страсти и вызываетъ соображенія другого рода. Она зависитъ скор?е отъ естественнаго сложенія женщины, дозволяющаго ей им?ть большее или меньшее число д?тей. Но законъ, которому подчиненъ въ этомъ отношеніи челов?къ, т?мъ не мен?е сходенъ съ другими, господствующими надъ его жизнью законами. Половая страсть сильна и свойственна вс?мъ людямъ; причиняемыя ею б?дствія являются необходимымъ сл?дствіемъ ея энергіи и всеобщности. Но эти б?дствія могутъ быть значительно смягчены и даже уменьшены противопоставляемою имъ силой и доброд?телью. Все уб?ждаетъ насъ въ томъ, что нам?реніе Творца состояло въ заселеніи земли: но эта ц?ль, повидимому, могла быть достигнута лишь присвоеніемъ челов?честву способности къ бол?е быстрому возрастанію сравнительно съ средствами существованія. И если эта способность къ размножению не заселила съ чрезм?рною быстротою всю поверхность земного шара, то, очевидно, изъ этого нельзя выводить заключенія, что она не соотв?тствуетъ своей ц?ли. Потребность въ средствахъ существованія не была бы. достаточно настоятельна и не сод?йствовала-бы развитію челов?ческихъ способностей, еслибы стремленіе людей къ быстрому и безграничному размноженію не усиливало напряженности этой потребности. Если-бы об? эти величины — населеніе и средства существованія — возрастали въ одинаковой степени, я не знаю, какое побужденіе могло-бы поб?дить естественную л?ность челов?ка и что могло-бы заставить его распространять обработку земли. Населеніе самой обширной и плодородной территории такъ-же легко остановилось-бы на 500 жителяхъ, какъ и на 500 тысячахъ, 5 милліонахъ, 50 милліонахъ. Сл?довательно, одинаковая степень возрастанія населенія и средствъ существованія не могла соотв?тствовать ц?ли Провид?нія Что-же касается точнаго опред?ленія отношенія между названными величинами, при которомъ эта ц?ль могла-бы быть достигнута съ возможно меньшими б?дствіями, то мы должны признать свое безсиліе для разр?шенія подобнаго вопроса. При настоящемъ положеніи вещей мы должны управлять громадной силой, способной въ короткое время населить пустынную область; но эта сила можетъ быть сдержана превосходящею ее силой доброд?тели въ произвольныхъ границахъ и притомъ ц?ною небольшого зла, сравнительно съ выгодами, пріoбр?таемыми такою мудрою экономіей. Аналогія между этимъ и вс?ми остальными законами природы была-бы очевидно нарушена, если-бы въ одномъ только этомъ случа? мы желали-бы, чтобы онъ оказался достаточнымъ для исправленія вс?хъ случайностей, пороковъ и частныхъ б?дствій, проистекающихъ быть можетъ отъ вліянія другого общаго закона. Чтобы д?йствіе закона было достигнуто, не вызывая за собою никакого зла, для этого было-бы необходимо, чтобы законъ размноженія способенъ былъ къ постояннымъ изм?неніямъ и чтобы онъ подчинялся вс?мъ случайнымъ обстоятельствамъ, им?ющимъ м?сто въ различныхъ странахъ. Гораздо согласн?е съ остальными явленіями природы, гораздо полезн?е для насъ и бол?е соотв?тственно условіямъ нашего совершенствованія признать, что законъ этотъ единообразенъ и причиняемыя имъ, всл?дствіе различныхъ обстоятельствъ, б?дствія должны быть предоставлены благоразумію людей, для того, чтобы они прилагали старанія къ ихъ смягченію и отстраненію. Такимъ путемъ люди пріучаются сл?дить за собою и предвид?ть посл?дствія своихъ поступковъ; ихъ способности развиваются и совершенствуются при помощи упражненія усп?шн?е, ч?мъ въ томъ случа?, если-бы приспособленные ко всевозможнымъ обстоятельствамъ законы освобождали людей отъ б?дствій и отъ необходимой для изб?жанія ихъ внимательности.

Еслибы страсти обуздывались безъ труда или еслибы, при возможности ихъ удовлетворенія недозволенными средствами, безбрачіе не составляло бы лишенія для людей, то стремленіе природы къ заселенію земли, в?роятно, было-бы обойдено. Для счастья челов?чества, безъ сомн?нія, им?етъ громадное значеніе yслoвіе, чтобы размноженіе не совершалось слишкомъ быстро, но, съ другой стороны, для достиженія ц?ли природы необходимо, чтобы склонность къ брачной жизни сохранила свое теперешнее значеніе. Долгъ всякаго челов?ка состоитъ въ томъ, чтобы р?шаться на брачную жизнь лишь тогда, когда онъ можетъ обезпечить свое потомство средствами существованія; но въ то же время необходимо, чтобы склонность къ брачной жизни сохранила всю свою силу, чтобы она могла поддержать энергію и пробудить въ безбрачномъ челов?к? стремленіе достигнуть трудомъ необходимой степени благосостоянія.

И такъ, мы должны заботиться о направленіи закона возрастанія народонаселенія, а не объ ослабленіи и искаженіи его. Если-же нравственное обузданіе является единственнымъ законнымъ средствомъ для изб?жанія сопровождающихъ его б?дствій, мы столько-же обязаны исполнить эту доброд?тель, какъ и всякую другую, во всеобщей польз? которой мы уб?дились на опыт?.

Не подлежать сомн?нію, что мы должны относиться снисходительно къ нарушенію слишкомъ трудныхъ обязанностей, но, т?мъ не мен?е, самыя обязанности должны быть вс?ми признаны. Обязанность воздерживаться отъ брака до т?хъ поръ, пока н?тъ возможности содержать семью, представляетъ предметъ, достойный вниманія моралиста. Въ этомъ никто не станетъ сомн?ваться, если будетъ признано, что соблюденіе этой обязанности является однимъ изъ могущественныхъ средствъ къ предупрежденію несчастій и что, наоборотъ, неисполненіе ея или разр?шеніе безразсудно сл?довать естественнымъ побужденіямъ и вступать въ бракъ въ юномъ возраст?, достаточны для того, чтобы повергнуть общество въ б?дствія, и отдать его на произволъ нищеты, бол?зней и голода, отъ которыхъ не въ силахъ спасти его никакая другая доброд?тель.