Особенности туристического бизнеса на горнолыжных курортах Северного Кавказа

Если рассмотреть характер туристического бизнеса на горнолыжных курортах Северного Кавказа, то в нем можно выделить черты локализации и глобализации, сочетание определенной замкнутости и наличия значимых экстерналий для экономики региона. Основные характеристики данного бизнеса можно свести к следующим.

Горнолыжная индустрия в Приэльбрусье и на Домбае – во многом этнический бизнес[271]

Этнический бизнес осбенно характерен для гостиниц, расположенных либо в «1-й линии» и до последнего времени имеют неурегулированные права собственности, либо – на территории поселений, где участки в собственность оформлялись только для «граждан» этого поселения. Соответствующие данные представлены на рис. 6.4 (в выборку включены как действующие, так и строящиеся гостиницы). В Приэльбрусье представители небалкарского населения и «внешние» инвесторы, которые работают в долине, за редким исключением либо вступают в партнерские отношения с местными, либо арендуют землю у ГУП – национального парка.

Иногда даже собственность на землю не обеспечивает конкурентоспособность «приезжих», поскольку стоимость строительства и эксплуатации гостиниц для местных жителей существенно ниже, чем для тех, кто является новичком и в бизнесе, и на территории. Много гостиниц, инвесторы которых подошли к определению предполагаемой прибыли слишком оптимистично, не оценив риски неравномерной загрузки гостиниц в течение года, сейчас выставлено на продажу, количество продаваемых отелей разной величины в Приэльбрусье приближается к двум десяткам. Одна из гостиниц передана в управление. «Они [хозяева отеля] его с удовольствием продадут, но там, видимо, очень неэффективно были вложены деньги, около 8–10 млн евро потрачено. Но за эти деньги ее никто не купит. Более того, даже такого уровня гостиница была операционно убыточной. Только в этом сезоне местный парень вывел ее на рентабельность и в первый раз удалось выплатить дивиденды собственнику».

Рис. 6.4. Доля балкарцев в собственности гостиниц

Во многом бизнес носит семейный характер

Семейный характер бизнеса – один из важнейших факторов, обеспечивающих его повышенную конкурентоспособность по сравнению с внешними инвесторами.

Участие большой семьи в бизнесе своих членов:

• позволяет сокращать издержки;

• позволяет более эффективно обеспечить выживание в летний период;

• является заменой страхования и дешевым источником финансирования одновременно[272].

Видимо, именно дополнительная оптимизация рисков за счет родственных социальных сетей объясняет то, что практически все гостиницы «1-й линии» «Поляны Чегет» и большинство объектов на «Поляне Азау» с неопределенными правами собственности являются семейным бизнесом. Это свойство гостиниц «1-й линии» повторяется и на Домбае, на площадках второй и третьей очереди подъемников.

Семейный характер бизнеса дополняется существованием семейных сетей. Часто ряд взаимосвязанных бизнесов – несколько гостиниц, маленькие подъемники, ратраки, сопутствующие бизнесы – принадлежит родственникам. Так, в Приэльбрусье по крайней мере семи семьям принадлежит больше одной гостиницы. На Домбае больше пяти кафе с микрогостиницами и прокатом на второй очереди, вдоль основного «финансового потока» принадлежит носителям одной фамилии. Вот один из вариантов семейной сети, которую характеризует хозяйка кафе на Домбае: «Это моя частная собственность. А это и то – моего брата. И внизу, на следующей очереди есть кафе, там и гостиница строится, там вода есть. Это сестра наша строится, на следующей очереди. У нее семь номеров, номера люкс она делает. …А он, знаешь, почему хочет продать? Потому что у него только девочки, мальчиков нет. Он единственный мужчина в семье. А у меня сын есть, дочка есть, сыну я внизу прокат сделала, вот это его бизнес».

Семейный и клановый характер бизнеса не помешал, а, скорее, даже помог тому, что в Приэльбрусье, в достаточно сложной институциональной среде, с использованием неформальных институтов там, где формальные институты не работали, возникло сообщество предпринимателей, связанных между собой конкуренцией и одновременно взаимной поддержкой, активно перенимающих друг у друга новации. Как показал анализ международного опыта (например, промышленных округов в Италии), такие сообщества способны к успешной модернизации за счет внутренних ресурсов, тогда как «чужаки» плохо вписываются в подобные структуры (что также подтверждается опытом Приэльбрусья).

Административный ресурс необходим для защиты бизнеса

В условиях недостаточной определенности прав собственности и значительной роли неформальных институтов наличие поддержки административного ресурса у большинства участников рынка является необходимым условием ведения бизнеса. В случае с «балкарским» бизнесом он трудно отличим от факторов семейственности и этничности. «Практически все друг другу родственники». «Неместный» бизнес так или иначе связан с силовиками (в том числе и бывшими), республиканской или федеральной элитами.

Ситуация на Домбае во многом аналогична. Предложение купить кафе рядом с подъемником включает административный ресурс «в комплекте» с другими составляющими покупки: «Если вы будете работать, если не скажете, что кафе держат приезжие, то вас даже теребить не будет никто. К нам не заходят. Бывает, но не сильно. Вы только “визиточку” [визитка родственника, который работает в окружных силовых структурах крупным начальником] оставьте себе. Это ваша “крыша” будет». При этом стоимость бизнеса может существенно зависеть от того, насколько этот ресурс силен, колеблясь от двух до четырех объемов годового дохода.

Обеспечение безопасности является коллективным благом

Родственные связи, административный ресурс и этническая консолидация позволяют решить и проблему безопасности. Сообщество предпринимателей, пронизанное социальными связями с местными жителями, а также обладателями административного ресурса, способно эффективно обеспечить безопасность своих клиентов. Безопасность становится таким же семейным делом, как и сам бизнес. Если в какой-нибудь точке туристической зоны в Приэльбрусье возникает напряжение, обычно связанное с молодежью, в течение нескольких минут срабатывает цепочка «администратор гостиницы или кафе – администрация поселка – старшие родственники тех, кто создает проблему – конфликтующие местные жители». Раздается телефонный звонок, кто-то подъезжает и – конфликт прекращается. Спокойствие туристов жизненно необходимо для бизнеса.

В этих условиях возникает большой вопрос, насколько целесообразны попытки подмены подобной самоорганизации внешними официальными институтами обеспечения безопасности, например туристической полицией. Не очевидно, что они будут более эффективны в решении вопросов безопасности, но трансакционные издержки для бизнеса, безусловно, повысятся. «Те, кто отвечает за “антитеррор”, силовики, требуют журнал антитеррора и еще чего-то. Например, нас заставили сделать видеонаблюдение, говорят, что обязательно. Говорят, что у нас должна быть лицензированная охрана. А зачем мне охрана? Я и сам могу охранять, но они этого не понимают. Говорят, что тебе положен дворник, т. е. тот, кто ворота открывает и закрывает. Они предлагают, чтобы я хорошую цену заплатил за специальных лицензированных охранников».

Предприниматели начали покупать труд, услуги и товары на глобальном рынке, и это оказывает существенное влияние на местный рынок труда

Развитие туристического бизнеса постепенно ведет к профессионализации и интернационализации персонала и менеджмента. Это хорошо видно на примере Приэльбрусья. При том, что бизнес по-прежнему в основном носит семейный характер, наем профессионального управляющего, особенно в крупных гостиницах, как видно из диаграмм, представленных на рис. 6.5, скорее является правилом, чем исключением (использованы данные по примерно 70 % действующих гостиниц в Приэльбрусье).

Рис. 6.5. Наемные управляющие и собственники в руководстве гостиниц

При этом среди наемного персонала есть не только жители поселения, но и представители Тырныауза, Нальчика, Прохладного, Баксана, есть приезжие из Пятигорска и Ростова-на-Дону, есть даже выходцы из стран СНГ (управляющий одной из гостиниц, в общем-то семейного бизнеса, – узбек, который приехал из Ташкента и получил гражданство в РФ, купил в Тырныаузе квартиру). Приэльбрусье как точка роста становится центром притяжения как местной, так и «внешней» рабочей силы. Разница в доходах жителей поселков Приэльбрусья и других балкарских районов часто отмечается в разговорах.

Четко просматривается тенденция: там, где бизнес семейный и управляют гостиницами сами собственники, меньше процент персонала из других регионов. Это связано не только с тем что хозяева-балкарцы плохо относятся к наемному персоналу из других регионов, просто у них больше личных, человеческих обязательств по отношению к родственникам и соседям. Один директор-хозяин жаловался, что и «не уволишь никого» – «все родственники, у всех трудная жизнь».

Нанят управляющий – ситуация меняется, сотрудники набираются на открытом рынке труда. Как видно из диаграммы на рис. 6.6, различия действительно значимы и четко характеризуют выход процессов, идущих на рынке труда, из семейно-клановых рамок.

Рис. 6.6. Политика по найму персонала собственника-управляющего и наемного управляющего

Открытый характер рынка труда влияет и на мотивацию местных жителей, которые в определенной мере чувствуют себя «рабочей аристократией»: «Местные здесь работу ищут уже выборочно. Даже если это будет 20 тысяч, на стройку они не хотят. Хотя можно убедить их в том, что от некоторых видов работ, от которых они отошли, доходность со временем будет выше, чем от гостиниц. Мы и строительством никогда не занимались до последних 30–40 лет. Мы занимались скотоводством. Но на сегодняшний день скота стало в разы меньше. В пределах до 30 тысяч было.

Овец примерно в пределах 3-х тысяч, а туристов в пик – где-то 5–6 тысяч». Механизм перехода «с овец на туристов» и необходимости большей специализации в хозяйственной деятельности хорошо виден из следующего высказывания: «Сейчас небольшое хозяйство осталось: корову держу, теленка. Голов 10–15 овец. А раньше было больше. 70–80 овец, с десяток крупного скота. Но сейчас это невыгодно. Со временем это отойдет. Кто-то один будет держать столько, чтобы хватило всем. А так, только для себя держим. В большом количестве держать смысла нет. И то мне перед работой надо часов в шесть встать, скотину посмотреть, после этого душ принять. Пока везде сходишь, время это занимает хорошее. Так можно недельку поработать, месяц, а больше не выдержишь».

Привлечение внешнего персонала, гибкость трудовых отношений характерны и для Домбая. «У нас местных нет почти. Есть те, которые… на лето остаются. Их трое, но они тоже из Черкесска, из Кисловодска. Из Ставрополья бывает иногда. Из Пятигорска бывает. У нас же сезонная работа. Сейчас я набираю, а в марте уже начинаю распускать. Кто не хочет оставаться или еще раз приезжать, те уходят. А так, в основном, одни и те же получаются. На пять месяцев набираю. Некоторые начинают в марте уходить, некоторые в апреле».

Развиваются современные формы работы с клиентами

Предприниматели сочетают широко известные местные традиции гостеприимства с вполне современными формами работы с клиентами. Почти все гостиницы в Приэльбрусье и на Домбае имеют свои сайты. Заказ номеров, в том числе на десять новогодних дней, происходит через сеть. Вот один из примеров организации работы с клиентами: «…у меня с годами очень большая клиентура набралась. Они своим друзьям рекомендуют. У меня в ноябре на весь зимний сезон уже все занято. Я пишу им, я по интернету общаюсь с ними. Пишу – будешь брать, тебе оставлять. Я сам их предупреждаю, что места кончаются. У меня в каждом номере интернет входит в стоимость номера, тогда еще WiFi не было. Нормальные номера, со всеми удобствами, средний класс. Есть такие [туристы], которые у меня Новый год уже четвертый раз отмечают. Новый год у них традиция. Я их с распростертыми объятьями встречаю, с большими скидками, не в ущерб себе, конечно, таких клиентов нельзя терять. Как к себе домой, они уже знают, в какой номер».

Мультипликативный эффект туристического бизнеса проявляется во многих секторах экономики

Развитие гостиничного бизнеса привело к постепенному формированию рынков сопутствующих услуг.

1. Пассажирские перевозки. В Приэльбрусье, например, они дают работу нескольким сотням человек – это и такси, и микроавтобусы, доставляющие лыжников из гостиниц на склоны, и трансфер из Минеральных Вод или Нальчика, который в сезон обеспечивает пассажиропоток около 500 человек в день. Многие жители Нальчика и региона Кавказских Минеральных Вод зарабатывают на этих перевозках[273].

2. Поставки продуктов. Их основной источник – это Нальчик (рынок) и восточное Ставрополье (мясо). Требования к объемам и регулярности поставок местные производители не выдерживают, собственное мясо идет в начале сезона, а потом постепенно крупные поставщики вытесняют фермеров. «Все, кто привозит продукты, – все из Нальчика, потому что местные этим не занимаются. Все перекупщики. Чабан режет, продает на рынок, они забирают с рынка – это уже третьи руки получается. Я точно знаю, что все мясо покупается на рынке. … 90 % рестораторов закупают одни “задки” и “спинки” [именно эти части туши барана принято пускать на шашлыки]. Поэтому нужны объемы, в сезон Приэльбрусье “съедает” до 3 тонн только баранины, а это примерно 15 тысяч голов за сезон[274] … В Нальчике мясо 180 руб. за килограмм стоит[275]. В селе, кто зарежет, по 140–160 продает, чтобы не везти…». Конкуренция приводит к победе сильнейших. «Поставщик мяса у нас один, монополист. Многие пытаются. Ходят по всем кафе – давай я буду мясо привозить. Хорошо – давай. Не знают, что все деньги трудно делаются. В четыре часа вставать. Два рейса сделают и исчезают – там оказывается копейки.

Он и сейчас работает, монополист». Некоторые гостиницы комбинируют: баранина из Ставрополья, говядина своя, почти все используют на кухне местные овощи, закупая только бакалею и алкоголь.

На Домбае тоже «у местных покупают продукты, если только срочно потребуется, – айран или сыр, картошку, может. А так, в основном, на базах». Хотя есть и исключения: «Мясо у нас свое в основном. У зятя в хозяйстве берем. Ферма-то большая, там и бараны, и коровы».

3. Продажа вязаных вещей. Однако этот рынок нельзя назвать развивающимся. Еще в 1990-х гг. сильно упали цены. Цена, по которой балкарским женщинам удается продавать вязаные вещи, смехотворно низка. Это очень трудный хлеб по двум основным причинам – низкое качество шерсти и вытеснение качественной европейской и дешевой китайской продукцией.

4. Лыжный прокат и продажа снаряжения. «Альпиндустрия» – один из лидеров российского рынка горнолыжного и альпинистского инвентаря – держит магазин на повороте к «Поляне Чегет» с трассы «Эльбрус – Азау».

5. Строительный бизнес. Строительные бригады со всей республики, особенно из Верхней Балкарии[276], работают каждое лето на стройках и ремонте гостиниц в Приэльбрусье. «Из Безенги и Верхней Балкарии нам яков поставляют – по 160 руб. килограмм. У них люди разъезжаются по шабашкам, пасти некому. Ребята здесь работали на шабашке – но им через месяц нужно сменить пастухов». В Верхней Балкарии заработки на стройке в Эльбрусском районе являются одним из основных источников для покупки автомобилей и строительства домов.

6. Информационные технологии. Почти в каждой гостинице есть доступ к скоростному Интернету, часто WiFi. Именно Приэльбрусье, а не столица республики, является центром развития современных информационных технологий в регионе. При этом различия носят качественный характер. В Нальчике найти кафе со стабильно работающим беспроводным Интернетом в 2010 г. не удалось.