49. Страхование

Десять лет назад во время радиопередачи я ради розыгрыша позвонил в одну из ведущих британских букмекерских контор и попытался заключить пари на то, что я умираю. Они отказались, и это стоило им денег, так как я, в конце концов, все еще жив. Такие заведения не играют на жизнь и смерть. А агентства по страхованию жизни фактически именно этим и занимаются.

С юридической и культурной точки зрения между азартными играми и страхованием есть четкое различие. С точки зрения экономики разницу увидеть не так просто. И игрок, и страхователь соглашаются, что деньги перейдут из рук в руки в зависимости от того, что произойдет в некоем непознаваемом будущем. Идея старая, почти первобытная. Инструментам для азартных игр, например игральным костям, тысячи лет. В Египте они появились, может быть, пять тысяч лет назад. В Индии две с половиной тысячи лет назад кости были так популярны, что их включили в список игр, в которые отказывался играть Будда[653]. А страхование, возможно, не менее древнее установление. Кодексу Хаммурапи — своду законов, составленному в Вавилоне, на территории сегодняшнего Ирака, — почти четыре тысячелетия. Много внимания в нем уделено бодмерее — разновидности морской страховки, связанной с деловой ссудой. Купец берет взаймы деньги, чтобы профинансировать плавание, но если корабль утонет, то ссуду выплачивать необязательно[654].

Примерно в тот же период китайские купцы управляли рисками, перераспределяя товары между кораблями. Если один из них пойдет ко дну, на нем будут товары от разных купцов[655]. Но от перетасовки материальных объектов одна суета. Более эффективно оформить страхование в виде финансового контракта. Пару тысячелетий назад так поступали в Риме, где активно действовал рынок морского страхования. Позже итальянские города-государства, например Генуя и Венеция, продолжили эту практику, придумывая все более мудреные способы страховать корабли в Средиземноморье.

В 1687 году на Тауэр-стрит рядом с лондонскими доками открылась кофейня. Она была удобная и просторная, бизнес процветал. Посетители наслаждались теплом, чаем, кофе и шербетом и, конечно, слухами. Посплетничать было о чем: Лондон недавно пережил чуму и грандиозный пожар, по Темзе плавал голландский военный флот, а революция свергла короля. Но главным образом завсегдатаи этого заведения любили посудачить о кораблях: кто откуда плывет, с каким грузом и доберется ли благополучно. А там, где сплетни, там и пари. Гости обожали биться об заклад. Они спорили о том, расстреляют ли адмирала Джона Бинга за некомпетентность в битве с французами (его расстреляли). Посетители кофейни без лишних угрызений совести поспорили бы и по поводу моей жизни.

Хозяин видел, что клиенты жаждут информации, чтобы подпитывать пари и разговоры за кофе, поэтому создал сеть информаторов и начал делать новостной бюллетень об иностранных портах, приливах, отправлении и прибытии судов. Этого человека звали Эдвард Ллойд. Его бюллетень стал известен как Lloyd’s List. В кофейне Ллойда проводили аукционы по продаже кораблей, собирались капитаны, делившиеся историями. Если кто-то хотел застраховать корабль, это тоже можно было устроить: составлялся контракт, и страхователь писал внизу свое имя — морских страховщиков до сих пор называют андеррайтерами[656]. Сложно сказать, в какой момент закончились азартные игры в кофейне и началось официальное страхование.

Естественно, страхователи собирались там, где можно раздобыть самую качественную информацию, ведь им нужно было как можно точнее понимать риски, которые они покупают и продают. Через восемьдесят лет после открытия Ллойдом своей кофейни группа страховщиков, любивших там посидеть, образовала Общество Ллойда. Сегодня Lloyd’s of London — одна из самых именитых компаний в мире страхования[657].

Не все современные виды страхования берут начало от азартных игр. Другая форма сложилась не в портах, а в горах, и это был не капитализм казино, а, скорее, капитализм общин. В начале XVI века альпийские фермеры создавали общества взаимовыручки, соглашаясь помогать друг другу, если заболевала корова или, может быть, ребенок. Тогда как страхователи у Ллойда рассматривали риск как что-то подлежащее анализу и торговле, общества взаимных гарантий в Альпах считали, что риск надо разделить. Возможно, это сентиментальный взгляд на страховку, но, когда фермеры спустились с гор в Цюрих и Мюнхен, они создали там величайшие страховые компании[658].

Общества взаимопомощи, разделяющие риски, сегодня представляют собой крупнейшие и лучше всего финансируемые организации на планете. Мы называем их государствами. Изначально правительство вошло в страховой бизнес, чтобы заработать, как правило, для ведения войн в неразберихе положения Европы XVII и XVIII веков. Вместо простых облигаций, которые следовало выплачивать регулярными платежами до истечения срока действия, правительства продавали аннуитеты[659], которые выплачивались регулярными платежами вплоть до смерти получателя. Это было легко обеспечить, и спрос был велик[660]. Аннуитеты пользовались популярностью еще и потому, что представляют собой своего рода страхование. Они страхуют человека от риска прожить так долго, что кончатся все деньги.

Сегодня предоставление страховки для правительства перестало быть просто прибыльным делом. Считается, что помочь гражданам справиться с серьезными жизненными рисками — безработицей, болезнями, инвалидностью и старением — важнейший приоритет. Многие элементы государства благоденствия, которое мы обсуждали в главе 8, на самом деле просто вид страховки. В принципе, некоторые из этих услуг мог бы предоставлять и рынок, но перед лицом такого множества рисков частные страховщики часто пасуют. В бедных странах правительства мало чем могут помочь в угрожающей жизни ситуации, скажем при неурожае или болезни. Частные страховщики тоже не слишком интересуются такими проблемами: ставки слишком низкие, а затраты велики.

Подобное недопустимо. Сегодня нам приводят все больше доказательств того, что страхование не просто дарит человеку спокойствие, но и является жизненно важным элементом здоровой экономики. Например, недавнее исследование в Лесото показало, что производительные фермеры начинают воздерживаться от специализации и расширения деятельности, опасаясь засухи, от которой они не могут застраховаться. Когда исследователи создали компанию по страхованию урожая, крестьяне начали покупать этот продукт и развивать свою деятельность[661].

Частной компании продажа страховок урожая в крохотном Лесото много денег не принесет. Выгоднее играть на страхе крайне маловероятных жизненных трудностей и продавать богатым клиентам дорогую гарантию от раздутых рисков вроде трещины на экране мобильного телефона.

Сегодня самый большой рынок страховых услуг размывает грань между страховкой и азартной игрой — это рынок производных финансовых инструментов. Деривативы представляют собой финансовые контракты, которые позволяют сторонам держать пари о чем-либо, например о колебаниях курса валют или выплате долга. Они могут быть составлены в виде страховки. Экспортер принимает меры на случай повышения курса. Компания, выращивающая пшеницу, защищается от рисков, споря, что цена на пшеницу упадет. Возможность купить дериватив дает этим компаниям возможность специализироваться на конкретном рынке. В противном случае им пришлось бы диверсифицировать деятельность, как четыре тысячи лет назад китайским купцам, которые не хотели грузить все свои товары на один корабль. А чем больше экономика специализируется, тем больше она, как правило, производит.

В отличие от старого скучного обычного страхования, для составления деривативов не надо искать человека, который желает защититься от риска: достаточно того, чтобы кого-нибудь согласился поставить на маловероятное событие в любой точке мира. Для этого нужно просто удвоить ставки или умножить их в сто раз. После умножения прибыли нужно только желание рискнуть. В 2007 году, накануне международного банковского кризиса, общая номинальная стоимость невыполненных деривативных договоров во много раз превышала всю мировую экономику. Настоящая экономика стала второстепенным делом, а побочные пари — главным. И эта история добром не кончилась[662].