2.8. Экономика США в период Второй мировой войны и после нее

В годы Второй мировой войны для США повторилась ситуация Первой. Военные действия проходили в Европе, ее хозяйство разрушалось. В войну США вступили позже других стран, но и после этого не испытали ее разрушительного действия: на территории США военные действия не велись. Людские потери на территории США составили 6 человек, погибших от взрыва бомбы, запущенной из Японии на воздушном шаре. Согласно проведенным обследованиям, американское население в годы войны одевалось и питалось лучше, чем в довоенные годы.

Вклад США в победу над Германией был преимущественно материальным. 46 млрд. долл. составили поставки по ленд-лизу, т. е. передача участникам войны против Германии различных военных материалов. Это не было подарком. Президент Трумэн справедливо отмечал: “Деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно, спасли множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, пропорционально сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи”.

Но ленд-лиз был выгоден не только этим. Чтобы отправить снаряжение союзникам, оно закупалось у американских корпораций; ленд-лиз вызвал экономическое оживление, увеличение занятости, новые доходы, новое строительство. В годы войны увеличился вес государства. Военные промышленные предприятия строило тогда государство. Было построено 2,5 тыс. новых заводов, оснащенных передовой техникой. После войны эти предприятия были проданы монополиям, причем продавались они в 3–5 раз дешевле, чем обошлись государству.

Естественно, что в этих условиях война обеспечила новый скачок в экономическом развитии США. Промышленное производство выросло с 1938 по 1948 г. более чем в 2 раза. Для сравнения отметим, что за период между войнами, т. е. за 20 лет мирного развития, производство выросло только на 38 %. Выросла и доля США в мировом производстве. Если перед войной США давали 40 % мировой капиталистической промышленной продукции, то к концу войны – 62 %.

С 1938 по 1990 г. промышленное производство США выросло в 10,1 раза, тогда как производство индустриальных капиталистических стран в целом – только в 8,5 раза. Но это не значит, что за послевоенный период промышленность США росла опережающими темпами. Иллюзия опережающих темпов получается потому, что у США, в отличие от европейских стран и Японии, не было перерыва в развитии, связанного со Второй мировой войной. Европейские страны только в 1948 г. восстановили довоенный уровень производства. А промышленность США именно в это время росла ускоренными темпами. С 1938 по 1990 г. промышленное производство индустриальных капиталистических стран выросло в 5,7 раза, а производство США – только в 4,6 раза, с 1971 по 1990 г., т. е. за 20 лет, производство индустриальных стран выросло на 76 %, а США – на 24 %. Если к концу войны доля США в производстве индустриальных капиталистических стран составила, как уже сказано, 62 %, то к началу 80-х годов – только 35 %.

Правда, США сохраняют 1-е место в мире по основным экономическим показателям. Огромная территория и масштабы хозяйства, международные связи американских корпораций обеспечивают американской промышленности определенные преимущества. Американские корпорации крупней европейских или японских. Например, в 60-х годах прибыль только одной американской корпорации “Дженерал моторс” была больше совокупной прибыли 30 крупнейших европейских компаний.

А в условиях научно-технической революции от абсолютных размеров прибыли зависит успех дела. Решающим фактором развития стали научные исследования, а содержать собственные научно-исследовательские институты за счет отчислений от прибыли может только очень крупная фирма. Американские корпорации за счет прибыли могут вести собственные исследования, европейские – практически нет. Здесь количество переходит в качество.

За послевоенное время американское хозяйство испытало девять кризисов, или, как теперь принято говорить, спадов. Но послевоенные кризисы намного слабее, чем довоенные; производство сокращается не на 30–50 %, а только на 5—10 %. Это действие государственного регулирования хозяйства, о котором речь пойдет позже. В промежутках между спадами сохраняется недогрузка производственных мощностей и безработица. Недогрузка производственных мощностей США в 80-х годах составляла 20 %, безработица – 7 %.

Неравномерность развития разных отраслей промышленности увеличилась, и теперь все в большей степени общие спады дополняются “структурными” кризисами, когда отдельные отрасли испытывают застой в период общего подъема. В таком положении чаще всего оказываются “старые” отрасли – особенно угольная и металлургическая промышленность.

С начала века монополии существенно изменились. Во-первых, в большинстве случаев они перестали быть монополиями в прежнем смысле слова. Они обычно уже не монополизируют производство какого-то товара, да это практически стало и невозможно в условиях мирового рынка. Как правило, в отрасли действует несколько корпораций, конкурирующих между собой. Идет процесс диверсификации – перехода к многоотраслевым корпорациям – конгломератам. В условиях неравномерности развития отраслей стало рискованно опираться на одну отрасль. Корпорации стремятся включать в свой состав несколько отраслей, чтобы в трудное время переключать силы на наиболее перспективные.

Во-вторых, в условиях интеграции, усиления международных связей крупнейшие корпорации все более становятся транснациональными. Как правило, крупная корпорация имеет много филиалов, дочерних компаний в разных странах. Это облегчает сбыт продукции за границей, позволяет использовать ресурсы и благоприятные возможности, имеющиеся в той или иной стране. Например, в слаборазвитую страну переносятся трудоемкие, простейшие операции, чтобы использовать дешевую местную рабочую силу.

В-третьих, в большинстве случаев корпорации и финансовые группы потеряли семейный характер, т. е. во главе группы стоят многие акционеры, а не представители одной семьи. А общее число акционеров крупной корпорации доходит до миллионов: администрация усиленно распространяет акции среди работников.

В-четвертых, самые большие доходы теперь имеют не капиталисты, не владельцы капитала, акционеры, а управляющие, менеджеры, в руках которых и сосредоточено управление корпорациями. Из десяти крупнейших промышленных корпораций мира – 8 американских, из 10 крупнейших банков мира – только 2 американских.

Крупнейшей финансовой группой мира остается группа Морганов, точнее, их преемники, потому что группа потеряла семейный характер. Во главе группы стоит уже не один, а целых пять банков, интересы которых переплетены. Следует оговориться, что понятие финансовой группы стало довольно расплывчатым, и мы не можем сказать точно, входит ли в состав группы Морганов крупнейший коммерческий банк мира “Сити корпорейшн”, хотя значительная часть капиталов группы сюда входит. Более того, группа участвует своими капиталами в корпорациях группы Рокфеллеров, а группа Рокфеллеров в свою очередь участвует своими капиталами в компаниях группы Морганов. Группа Морганов контролирует корпорации сталелитейной, автомобильной, электротехнической промышленности, железные дороги. Наиболее известные из этих корпораций – концерн “Дженерал моторс” – в прошлом крупнейшая в мире, а теперь вторая по мощности монополия, и компания “Дженерал электрик”.

После войны относительное могущество Морганов пошатнулось – их стали догонять другие. Дело в том, что основой их могущества было монопольное положение в черной металлургии и на железнодорожном транспорте, а теперь эти отрасли оказались в застое. Но Морганы быстро переключились на другие отрасли – электротехническую промышленность, приборостроение, производство конторского оборудования и проч., и восстановила прежнее положение.

2-е место в мире и в США по-прежнему занимает группа Рокфеллеров. В основном это банк “Чейз Манхэттен” и нефтяная промышленность. Главной корпорацией группы является “Экссон” (бывшая “Стандард Ойл”) – крупнейшая в мире промышленная корпорация. Но теперь в состав империи Рокфеллеров входят и другие отрасли, а своими капиталами группа участвует во многих компаниях и банках, которые совсем не являются составными частями этой империи.

Из остальных финансовых групп можно отметить Калифорнийскую, во главе которой стоит второй по величине банк капиталистического мира “Бэнк Америка Корпорейшн”. Карьера основателя этой группы Джанини началась со случайности. В 1906 г. на Сан-Франциско обрушилось стихийное бедствие – землетрясение и пожар. Маленький банк Джанини уцелел. Вокруг были развалины, среди которых высилось здание банка, на пороге которого молился хозяин. Банк стал пользоваться необыкновенной популярностью и пошел в гору. Джанини первым в Америке стал обслуживать но только фирмы, но и рядовых американцев. Это оказалось очень прибыльным делом, и с Джанини стали брать пример остальные.

Потом в состав империи Джанини вошли крупные самолетостроительные компании “Локхид” и “Дуглас”; Калифорнийская сельскохозяйственная корпорация, которая держит в своих руках предприятия по переработке сельскохозяйственных продуктов в Калифорнии, а тем самым калифорнийские фермеры через систему договоров о поставке и кредитов оказываются вплетены в хозяйство финансовой империи. В сфере интересов Калифорнийской группы – и значительная часть кинопромышленности Голливуда.

Группа Дюпонов – исключение. Она сохранила семейный характер: во главе ее стоит многочисленное семейство Дюпонов. Центром группы является не банк или другое финансовое учреждение, а химический трест “Дюпон де Немур”. Начали Дюпоны с производства пороха и оружия, а в настоящее время в состав группы входят фирмы разных отраслей промышленности, в частности авиационной, но главную роль играет химическая промышленность. “Дюпон де Немур” специализируется преимущественно на производстве синтетических материалов. Большинство названий этих материалов, например тканей – “нейлон”, “силон” и др., было придумало в этом тресте. Основой процветания треста являются достижения ученых, работающих в институтах и лабораториях, которые занимают 1-е место в корпорации и финансируются в первую очередь. Научным работникам предоставляется возможность проводить исследования по своему усмотрению, но если компания внедряет открытие ученого в производство, его автор получает определенную долю прибыли от реализации. Благодаря этому в компании постоянно рождаются новые материалы. Первые несколько лет после появления нового вида продукции трест, пользуясь монопольным положением в производстве, получает сверхприбыль. Затем секрет производства перестает быть таковым, аналогичную продукцию начинают выпускать другие фирмы, а Дюпоны достают из портфеля и запускают в производство новый проект. Предполагается, что у них в запасе еще много нереализованных проектов по выпуску новых видов.

Каким образом в послевоенный период американское государство регулирует экономическое развитие страны?

Ответ прост – в США, как и в других странах, существует государственный сектор хозяйства, т. е. хозяйственные объекты, принадлежащие государству. В состав этого сектора входит приблизительно четверть национальных богатств страны. Государству принадлежит часть инфраструктуры. Инфраструктура (почта, дороги, школы, больницы) – это отрасли, обслуживающие хозяйство и население, обеспечивающие уровень цивилизации. В состав государственного сектора входят также военные объекты и некоторые предприятия малорентабельных отраслей, куда частные инвесторы неохотно вкладывают средства. Но государственный сектор США – не главный инструмент государственного регулирования.

Государство регулирует хозяйственное развитие в основном через государственный бюджет. Раньше через бюджет проходила незначительная часть национального дохода. Теперь американское государство изымает в виде налогов и других поступлений и использует как государственный капитал около трети валового национального продукта. Использованием этих денег государство и регулирует экономическое развитие. Каким образом?

Во-первых, государственными заказами промышленным фирмам. По заказам государства работает свыше 20 % американской промышленности. Например, электронная промышленность загружена государственными заказами более чем на 60 %. Государственные заказы вызывают рост производства не только отрасли, их получившей, но и других: фирмы, выполняющие заказы, в свою очередь заказывают сырье, материалы, оборудование и т. д. фирмам других отраслей, а рабочие последних покупают товары.

Во-вторых, государственным строительством. Свыше 20 % нового строительства в США ведется государством на государственные средства. Не нужно повторять, какое это воздействие оказывает на хозяйство страны.

В-третьих, государство принимает на себя расходы по научным исследованиям. Около 60 % всех научных исследований в США проводится на средства государства.

Государство регулирует экономическое развитие не только тем, как оно тратит деньги, но и тем, как оно их получает, налогами. Например, широко практикуется стимулирование экономического роста уменьшением налогов с инвестиций. С той части прибыли, которая распределяется между акционерами и идет на личное потребление, берется довольно высокий налог, но очень низкий – с той части, которая вкладывается обратно в производство. Это побуждает фирмы увеличивать капиталовложения. Не берется налог с различных благотворительных фондов, что побуждает фирмы вкладывать деньги в сферы культуры и просвещения. И наоборот, сокращением государственных заказов, увеличением налогов государство могло бы вызвать снижение темпов промышленного роста. Но, как правило, в этом направлении государственная экономическая политика не проводится.

Дополнительным элементом государственного регулирования является ссудный процент. В США государство через Федеральную резервную систему (ФРС), т. е. через объединение банков, действующее под контролем государства, может увеличивать или уменьшать ссудный процент, делать деньги “дорогими” или “дешевыми”. Когда процент понижается, т. е. дается дешевый кредит, капиталисты стремятся воспользоваться дешевыми деньгами, берут ссуды в банках и вкладывают их в производство. Темпы роста увеличиваются. Повышается ссудный процент – понижаются темпы.

До конца 70-х годов задачей ФРС было стимулирование экономического роста, т. е. обеспечение дешевого кредита. Затем задача усложнилась. С нарастанием инфляции и для ее сдерживания ФРС была вынуждена повышать процент. Учетная ставка, которая прежде составляла 4–6 %, в начале 80-х годов поднялась до 20 %. Это вызвало огромный прилив капиталов в США из-за границы, и экономический рост в США в 80-х годах происходил в значительной степени за счет иностранных капиталов. Таким образом, и повышение процента оказалось выгодно Соединенным Штатам.

Характер и методы государственного регулирования со времени “нового курса” Рузвельта существенно изменились. Тогда государство сдерживало рост производства, ставило его в определенные рамки, чтобы не производилось товаров больше, чем может поглотить рынок сбыта, чтобы не было кризиса.

Теперь – наоборот: государство стимулирует рост производства, потому что в условиях научно-технической революции обеспечить соответствие спроса и предложения, производства и потребления товаров можно лишь при определенных темпах роста. Современную экономику иногда называют “велосипедной” – остановка в развитии грозит падением.

В заключение необходимо рассмотреть те изменения, которые начались в системе государственного экономического регулирования при президенте Рейгане. Эти изменения сначала в прессе называли “рейганомикой”, а позже они приобрели название неоконсервативной реформы государственного регулирования. Толчком к этой реформе стало обострение проблем государственного регулирования в 70-х годах.

Увеличение государственных расходов было эффективной антикризисной мерой, но вело к усилению инфляции. Вначале оставалась альтернатива – кризис или инфляция, альтернатива, позволяющая переносить упор на то или другое. Но затем кризисные явления и инфляция стали сливаться, так что кризис стал сопровождаться не уменьшением, а ростом цен. Система государственного регулирования заходила в тупик.

Администрация Рейгана решила ослабить государственное регулирование, вернувшись до некоторой степени к старым добрым временам рыночного регулирования. Это означало прежде всего сокращение налогов и государственных расходов, ослабление юридической регламентации бизнеса. Но сократить государственные расходы оказалось значительно сложнее, чем налоги. В частности, попытки уменьшить военные расходы столкнулись с сопротивлением военно-промышленного комплекса. Поэтому в наибольшей степени стали сокращаться расходы на социальные программы, на борьбу с бедностью, но это была сравнительно небольшая доля государственных затрат. В результате расходы стали превышать доходы, увеличивая дефицит бюджета, и государственный долг стремительно нарастал.

Следует подчеркнуть, что неоконсервативная реформа не означает отказа от государственного регулирования и полного возврата к свободным рыночным отношениям. Она переносит центр тяжести с прямого вмешательства государства в экономическую жизнь на косвенные, экономические методы, на денежно-кредитное регулирование.