На помощь Бушу-старшему приходит Япония

На помощь Бушу-старшему приходит Япония

19 октября 1987 года фондовый пузырь лопнул. В течение этого дня индекс «Доу-Джонс» на Нью-йоркской фондовой бирже впервые в истории рухнул на 508 пунктов. Фундамент рейгановского «подъёма» внезапно развалился.

Но этот фундамент остался неизменным в стратегии фракции Буша и Рокфеллера в англо-американском истеблишменте. Они были полны решимости гарантировать достаточные инвестиции, чтобы удержать свой пузырь на плаву до той поры, пока новый президент Буш (младший) не сможет снова продолжить воплощение великой стратегии Денежного Треста.

Крах фондового рынка в октябре 1987 года обозначил начало конца дерегулированных финансовых спекуляций, которые с начала 1970?х годов удерживали Американский век на плаву.

Джордж Буш-старший, готовясь к президентским выборам в ноябре 1988 года, привлек к ней руководителя своей предыдущей предвыборной кампании и своего близкого друга, министра финансов Джеймса Бейкера, а вместе с ним и влиятельную фракцию американского истеблишмента, чтобы гарантировать, несмотря на последствия катастрофы октября 1987 года, приток иностранного капитала на американские рынки акций и облигаций и сохранить в сознании достаточного количества избирателей иллюзию экономического подъёма имени Рейгана-Буша.

Вашингтон обратился к японскому правительству премьер-министра Накасонэ с утверждением что любой президент от Демократической партии нанесет ущерб японской торговле. Накасонэ оказал давление на Банк Японии и Министерство финансов, чтобы сделать их сговорчивее. Японские процентные ставки с октября 1987 года снижались и снижались, придавая американским акциям и облигациям, а также недвижимости, видимость сравнительно «дешёвых».

Миллиарды долларов уходили из Токио в США. В течение 1988 года доллар оставался сильным, и Бушу удалось выиграть выборы у своего соперника от Демократической партии. Чтобы обеспечить эту поддержку, Буш дал приватные гарантии высшим японским официальным лицам, что его президентство улучшит американо-японские отношения. Результатом различных японских финансовых уступок стал крупнейший в мире спекулятивный пузырь на японском фондовом рынке и рынке недвижимости.

Когда в 1990 году всё это здание рухнуло, поскольку обеспокоенный Банк Японии в страхе потерять экономической контроль начал поднимать процентные ставки, Япония погрузилась в десятилетнюю депрессию и дефляцию, от которых она так и не оправилось полностью.

Реальный план новой администрации Буша должен был направить давление на избранных американских союзников, особенно на Германию и Японию, чтобы наращивать «разделение бремени» для управления гигантским американским долгом. Буш утверждал, что Германия, Япония и другие основные экономические и военные союзники Америки должны увеличивать свою финансовую поддержку, чтобы обслуживать американскую супердержаву. Это была слегка завуалированная угроза.

Несмотря на экстраординарные меры, предпринятые в течение 1980?х годов Уолл-Стрит и её друзьями в Вашингтоне, к концу десятилетия перспективы господства американской супердержавы выглядели хуже чем когда-либо. После двадцати лет пренебрежения, после шоковой терапии Волкера и в результате аутсорсинга американской корпоративной элитой (ради снижения издержек на заработную плату) рабочих мест в Мексику и Азию внутренняя экономика, по сути, снизилась до статуса Третьего мира.

К 1989 крупные нью-йоркские банки были в плохой форме. Тогда же сенатор Роберт Доул созвал чрезвычайное собрание за закрытыми дверями в Белом доме, чтобы обсудить конфиденциальный отчёт Сената, показывающий, что одиннадцать из крупнейших банков Америки технически неплатёжеспособны. Один банковский аналитик с Уолл-Стрит описал крупнейший «Ситибанк» как «легкомысленный». Денежный Трест должен был принять решительные меры. Алан Гринспен, который был назначен вместо Волкера главой Федеральной резервной системы, пойдёт навстречу почти всем пожеланиям своих старых приятелей с Уолл-Стрит.