Война идей

Война идей

Время Великой депрессии для представителей экономической профессии было трудным периодом, особенно в Америке. Царящая в то время парадигма взглядов, как и сейчас, строилась на том, что рынки являются эффективными и саморегулируемыми. Когда экономика погрузилась в рецессию, а затем в депрессию, многие давали простой совет: не надо ничего делать. Просто подождите, и экономика быстро восстановится. Многие также поддержали Эндрю Меллона, министра финансов в кабинете президента Герберта Гувера (Herbert Hoover), в его попытках восстановить финансовый баланс, так как рецессия снижала налоговые доходы быстрее, чем расходы. Для восстановления «доверия», по мнению фискальных консерваторов с Уолл-стрит, расходы следовало снижать для соблюдения баланса.

Франклин Рузвельт, ставший президентом в 1933 году, выбрал иной курс и получил поддержку с другой стороны Атлантики: Джон Мейнард Кейнс заявлял о необходимости увеличения расходов для стимулирования экономики, но это одновременно означало и увеличение бюджетного дефицита. Те, кто скептически относился к роли правительства в управлении экономикой, предали взгляды Кейнса анафеме. Некоторые вообще видели в этом учении признаки социализма. На самом же деле Кейнс пытался спасти капитализм от самого себя; он знал, что до тех пор, пока рыночная экономика не сможет создавать рабочие места, она не сможет и выжить. Американские ученики Кейнса, вроде моего учителя Пола Самуэльсопа (Paul Samuelson), утверждали, что, как только экономика будет восстании лена до уровня полной занятости, можно будет снова обратиться к чудесам свободною рынка.

Во время Великой рецессии 2008 года многие специалисты заявляли, что «Новый курс» Рузвельта не только фактически не достиг своих целей, но и сделал ситуацию в стране даже более тяжелой¹. По их мнению, из Великой депрессии Америку вытащила Вторая мировая война. Отчасти это было действительно так, но в основном потому, что президенту Рузвельту не удалось полностью реализовать политику экспансии расходов. Так же, как это происходит и сейчас, когда президент увеличил федеральные расходы, штаты своей властью сократили затратную часть своих бюджетов². В 1937 году возросшее беспокойство по поводу значительного дефицита бюджета побудило власти пойти на сокращение государственных расходов³. Но даже критики Рузвельта соглашаются с тем, что если бы расходы, осуществленные в рамках «Нового курса», не вывели экономику из депрессии, этого не сделали бы и военные расходы. Так или иначе, Великая депрессия показала, что рыночная экономика не является саморегулирующейся системой, по крайней мере, не является таковой в течение приемлемого по своей продолжительности периода времени⁴.

К 1970 году появилась новая проблема — инфляция, а также выросло новое поколение экономистов. Проблемой в 1930–х годах была дефляция, то есть снижение цен. Для молодых, стремившихся себя проявить экономистов все это было древней историей. Еще одна глубокая рецессия казалась им чем-то невообразимым. Тот факт, что большинство послевоенных экономических спадов были связаны с ужесточением кредитной политики Федеральной резервной системы, способствовал усилению предрассудков консерваторов, считавших, что любые отклонения от идеальной схемы развития экономики связаны с действиями правительства, а не со сбоями рыночного механизма.

Однако существовали и другие мнения. По словам выдающегося экономического историка, покойного Чарльза Киндлбергера, на протяжении последних 400 лет финансовые кризисы возникали примерно раз в 10 лет⁵. Четвертьвековой период, с 1945 по 1971 год, в этом отношении был исключением: за это время в мире не случалось банковских кризисов, если не считать бразильский, пришедшийся на 1962 год. Но столь продолжительные спокойные периоды случались и раньше, и поэтому их можно считать обычным элементом экономической жизни. Профессор Франклин Аллен из Wharton School при Университете Пенсильвании и Дуглас Гейл (Douglas lialc) из Нью — Йоркского университета дали убедительное толкование тому, почему в течение четверти века после Второй мировой войны кризисов не было: этому способствовало общемировое признание необходимости сильного регулирования⁶. Одним из факторов, определявших высокие темпы роста и тот период, возможно, был более высокий уровень стабильности.

Вмешательство государства привело к созданию более стабильной экономики и, может быть, даже способствовало быстрому росту и достижению большего равенства в ту эпоху.

Как это ни поразительно, но к 1980–м годам снова возобладало мнение о том, что рынок является саморегулируемым и эффективным, причем это мнение разделяли не только консервативные политические круги, но и американские ученые — экономисты. При этом представление о свободном рынке не соответствовало ни жизненным реалиям, ни современным достижениям в области экономической теории, которая неопровержимо доказывала, что даже в тех случаях, когда экономика близка к уровню полной занятости, а рынки являются конкурентными, ресурсы все равно не распределяются эффективно.