3. Промышленное производство и северный Рационализм

3. Промышленное производство и северный Рационализм

Промышленное мышление зародилось и развилось из-за вполне определённых потребностей конкретных народных обществ революционизировать характер отношений с окружающим миром, с природой. Оно было следствием предшествующего эволюционного накопления предпосылок, которые в неких обстоятельствах стали причиной революционного изменения качества народного мышления, подготавливающего его к городскому национальному мышлению. Поэтому оно должно было возникнуть на достижениях предыдущей эволюции человеческого сознания, как новая ступень развития глубокой традиции духовной, культурной, умозрительной, социальной организации определённых племён и сложившихся из них народов. И не просто традиции, а такой, которая оказалась в результате борьбы человека за выживание наиболее подходящей для того, чтобы на её основаниях осуществился качественный прорыв в эволюционном развитии общества, в выходе его на уровень естественнонаучного изучения мироздания и промышленного производства. Эта традиция оказалась расовой, северной, европеоидной, – и вследствие той первопричины, что для выживания на Севере человеку древности требовалось постоянно бороться с окружающим его жестоким первобытным миром чрезвычайно суровой природы, менять её порядок, приспосабливая его под себя, делая это постоянно, безустанно. Иначе говоря, для собственного биологического выживания северному человеку нужно было создавать особые общественные отношения, символы таких отношений, организацию своего духа, воображения в направлении, которое давало ему возможности преобразования миропорядка посредством созидательных устремлений, созидательного борения с природными условиями существования.

Именно эти особенности и создали древний европейский дух северной ветви белой расы, его представления о смысле жизни и его языческое иерархическое мировоззрение. Христианское же мировоззрение, под влиянием которого складывался европейский феодализм, отражало идеальные, появившиеся в средиземноморье представления о народных общественных и иерархических отношениях, оно вообще не затрагивало вопрос о необходимости преобразования суровых условий существования на Земле, ибо не знало о них, не желало знать. Под Богом все равны, под властью оторванного от Природы, вынесенного за пределы Земли Абсолюта нет качественных различий между людьми и местами их проживания, – такова суть догм средневекового христианства.

Христианская церковь стремилась ради утверждения своих нравственных ценностей, своего народного мировоззрения круто, принципиально изменить европейский дух, его языческую расовую память. Это следовало из её требований преобразовывать не окружающий мир, заданный божественной мудростью, внеземной мудростью Абсолюта, но только человека, считая его страсти и склонности первопричиной его же бед. Изменение человеком самого себя должно было достигаться подчинением своих страстей и желаний учению Авторитета, незыблемому и вечному, появившемуся на Юге, на Земле обетованной, где природные условия существования были относительно удобными для жизни. Поэтому первый же всплеск интереса к естественнонаучным знаниям в эпоху итальянского Возрождения пришел в такое трагическое столкновение с церковью. И чем ярче разгорался свет Просвещения, как явления уже осознанно европейского и городского, тем меньше европейский дух был готов идти на уступки, на компромиссы, тем более очевидно складывалось антагонистическое противоборство зарождавшегося естественнонаучного, гностического сознания, с одной стороны, и церковного схоластического сознания – с другой. Что и породило современный европейский Рационализм.

В этой связи важно отметить, что городское мировосприятие в мусульманских культурах, привнесенное в них из Европы, вовсе не вылилось в философию Рационализма и восприняло естественнонаучный Рационализм лишь как дань моде, как совершенно чуждое влияние. Мусульманская культура, развиваясь в южных странах, среди южных народов, воспринята этими народами естественнее, чем христианство европейцами, ибо в ней нет противоречия между догмами ислама и окружающей природной средой существования. Политические догмы мусульманства вовсе не противоречит и торгашескому сознанию, каким оно воспринимается на Юге, так как и сам пророк Магомет был купцом или, выражаясь современными понятиями, коммерсантом. Поэтому с политической точки зрения мусульманство потенциально является организующей коммерческий интерес Юга идеологией.

Политическое поражение коммунизма в Восточной Европе, в России привело к исчезновению непримиримого идеологического противоборства между промышленными державами Запада и Востока, что подтолкнёт мировой коммерческий интерес именно на организацию мусульманского мира в качестве главного противника движущегося к объединению промышленного Севера. Стоит только в России начаться русской Национальной революции, утвердиться у руля государства режиму диктатуры промышленного интереса и начаться бурному экономическому подъёму, как стремление мировых коммерческих сил сделать ставку на ислам станет откровенным, что и преобразует противоборство промышленного интереса и коммерческого в политическое противоборство Севера и Юга.

В эпоху Ренессанса, когда, с одной стороны, в ряде торговых городов Италии набирал влияние коммерческий капитализм и античный гуманизм, а с другой – одновременно пробудился огромный интерес к античному прошлому, к естественнонаучному знанию, к техническому творчеству, впервые в истории христианской Европы проявился явный духовный антагонизм по оси Север-Юг, как антагонизм непримиримый. Раскопки, писания античных авторов показывали, сколь велики были достижения языческого общества полисов Древней Греции и Древнего Рима в созидательной деятельности за сравнительно небольшие исторические сроки его развития. Зарождавшийся Рационализм невольно сравнивал эти достижения с достижениями эпохи христианского диктата спиритуалистического Авторитета и ужаснулся, сколь малых успехов добился этот диктат за тысячелетие своего всевластия, сколь явно его теологическая система извратила самую суть европейского духа, – бывший в античные времена энергичным и деятельным он сделался слабовольным, слабохарактерным, нищим и жалким. И собственно вся история Европы с того времени идет в жестоком борении этих противоречий, в стремлении европейского сознания сбросить с себя удушающие объятия южного монотеистического миросозерцания.

Всякая европейская буржуазная революция в первую очередь ставила вопрос подавления представительной властью церковной иерархии, уничтожения церковного авторитета, как необходимейших условий высвобождения из духовного рабства, из духовных оков внутреннего Я каждого человека. Без этого нельзя было раскрепостить его предприимчивость, его ответственность за личную судьбу в условиях рыночных свобод, предоставляющих множество возможностей выбора, как товаров, услуг, так и образа жизни. А следовавшая за буржуазной революцией Национальная революция осуществляла беспощадную борьбу за высвобождение созидательных склонностей северного духа, за обращение к традициям и культуре мифов языческих цивилизаций Европы. Она создавала условия для такого раскрепощения личности, при котором та подчиняет рациональный эгоизм национальным общественным отношениям, национальному общественному благу, видя в них средство для воплощения на практике своих склонностей и способностей к созидательной деятельности.