3. Нация как Сверхличность

3. Нация как Сверхличность

Советская имперская индустриализация России осуществлялась на принципах коммунистического мировоззрения, которое, как и ортодоксальное христианство, отрицало самостоятельное влияние на хозяйственное развитие предпринимательской и творческой деятельности личности. Уже в политэкономической теории научного социализма К.Маркса, на которой выстраивалась коммунистическая экономическая идеология и политика, исключалось какое-либо значение предприимчивой личности при обобществлённом индустриальном развитии. Механистический детерминизм общего исключал воздействие на него творческой свободы воли частного. Такой подход свойственен южному расовому умозрению, каким оно сложилось в южных или восточных деспотических цивилизациях Древнего Мира, но он чужд архетипическим особенностям северной расы. Поэтому, как и христианство, коммунистическое мировоззрение оказывалось направленным против нордического архетипического умозрения, которое предполагало, что возможности общества к созидательному изменению окружающего мира естественно зависят от творческой личной предприимчивости, от творческого изменения орудий труда и способов их использования.

При отрицании самостоятельного значения творящей окружающий мир личности, как и феодализм во всех христианских странах, советский социал-феодальный коммунизм экономически развивался только за счёт избытка природных и демографических ресурсов. Его идеологи и политические вожди лишь поневоле смирялись с необходимостью считаться с определённым и жёстко регламентируемым созидательным творчеством лучших представителей русской северной расы, без чего индустриализация России была бы невозможна вообще. И в этом свойстве советской идеологической и политической системы была главная причина экстенсивного пути экономического развития Советского Союза. Коммунистическая экономическая и политическая система перенесла христианскую феодальную традицию экстенсивных земледельческих отношений в городские индустриальные отношения и в конце концов стала причиной глубокого ресурсного кризиса России, который вызвал всеохватный застой в 70-е годы.

Однако в любой природной сущности, которая исчерпала средства для продолжения прежнего способа эволюционного развития, зарождаются свойства, которые через революционное отрицание старого качества этой сущности позволяют ей коренным образом измениться и выйти на новую ступень дальнейшего эволюционного усложнения и совершенствования. В советской России зарождающимися свойствами нового состояния социально-политических и экономических отношений стало смутное националистическое самосознание средних имущественных слоёв горожан государствообразующего этноса, у которых стала проявляться неосознанная архетипическая этика, необходимая для перехода к рыночным, то есть интенсивным, созидательным отношениям, опирающимся на предприимчивые начала творящей мир личности.

В Средние века экстенсивное феодальное хозяйствование, требуя для развития всё новых и новых пашенных и выпасных луговых земель, способствовало выкорчёвыванию лесов, освоению новых территорий, оно решало проблему крестьянской безработицы, вызываемую высокой рождаемостью среди крестьянства, так как вовлекало огромные массы людей в трудовые отношения с очень низкой производительностью труда. Однако побочным следствием экстенсивного освоения земель было появление местных городов, которое вызвало подъём городского ремесленного хозяйства. А рыночное по своей сути городское хозяйство обусловило развитие товарно-денежных отношений и зарождение интенсивных способов производства, опирающихся на предприимчивость личности. Таким же образом экстенсивная индустриализация в Советском Союзе в ХХ веке поглощала всё новые и новые людские ресурсы крестьянской страны, огромный избыток которых был одной из главных причин неустойчивости социально-политических отношений в Российской империи начала ХХ века, непрерывно подталкивала к освоению новых земель для земледелия и добычи энергоресурсов, ископаемого сырья. Она же требовала строительства множества новых городов и побуждала к специализации и структурированию социальной и экономической жизни населения, что закладывало предпосылки для потребности в переходе к интенсивным способам ведения дел. За полвека огромная Россия превратилась в единый индустриальный экономический организм, способный к революционному переходу на путь рыночного товарно-денежного, то есть интенсивного развития хозяйства всей страны. Иначе говоря, экстенсивная индустриализация подготовила Россию к буржуазной революции 1989 года.

Русская Национальная революция, которая произойдёт после завершения задач буржуазной революции, будет совершаться в эпоху развёртывания на Западе научно-технологической и информационно-технологической революции в промышленном производстве. Чтобы спасти промышленное производство в России, а тем самым и государство, русская городская нация будет возникать, как совершенно особая нация, существенно отличающаяся от тех, которые сложились на современном Западе. Ибо ей придётся догонять уровень развития западного промышленного капитализма, выискивая для этого самые совершенные на предстоящую историческую перспективу социально-политические отношения, способствующие самому высокопроизводительному, самому интенсивному, самому творческому труду каждого члена русской нации. К этому будут подталкивать следующие обстоятельства. Низкая заселённость огромной страны после раскрестьянивания русской деревни обострила до предела проблему необходимости расширения производства только за счёт увеличения производительности труда и роста личного профессионализма каждого при непрерывном углублении корпоративного разделения труда между всеми. А обосновываемая ленинской большевистской идеологией всеохватная, тотальная индустриализация России с помощью науки и всеобщего образования, которая совершалась коммунистическим режимом ради собственных целей, создала предпосылки для резкого изменения значения творческой созидательной личности в дальнейшем экономическом и социально-политическом развитии страны.

Рост профессионализма личности в отдельном звене, в отдельной ячейке всего экономического и социально-политического организма России стал немыслимым без одновременного роста профессионализма других людей, связанных с ней в индустриальном производстве на множестве расположенных по всей стране взаимозависимых предприятий. Чем выше требовался профессионализм человека в отдельной клетке советского социального организма, тем в большей мере каждый конкретный человек оказывался зависимым от высокого профессионализма деятельности других людей в других клетках. То есть рост производительности труда был уже неосуществимым без качественного усовершенствования корпоративного разделения труда между людьми во всей России. Углубление социологизации сознания и культуры, этики и морали на основаниях личностного интереса к производственной деятельности становилось настоятельной потребностью страны, без чего был больше невозможным дальнейший рост качества промышленного производства, немыслимо диалектическое усложнение и технологическое совершенствование производства, его рентабельность. Это стало очевидным в семидесятых годах, когда произошло окончательное раскрестьянивание русской деревни и одновременно обнаружилось, что дешёвые и богатые месторождения сырья исчезают, и надо срочно переходить к интенсивному производству.

Несмотря на все усилия номенклатурной власти перейти к интенсивному производству, советский режим диктатуры пролетариата имперского государства не смог осуществлять интенсификации труда в советском хозяйстве. Ибо для этого требовалось отказаться от коммунистической социал-феодальной идеологии и политики, от имперского полиэтнического и полирасового, не учитывающего особенности личностных побуждений к поступкам мировоззрения. Уже в семидесятых годах сложилось такое положение дел, когда коммунистическое плановое регламентирование больше не справлялось с задачей совершенствования промышленного производства России. Складывались обстоятельства, когда дальнейший рост промышленного производства становился немыслимым без превращения его в расовое, европейское корпоративное производство с непрерывно растущим влиянием личностной предприимчивости на производительность общего, корпоративного труда. Попытки хоть как-то спасти режим от экономического упадка и неизбежного краха вызвали к жизни политику Перестройки Горбачёва, его призывы к учёту человеческого фактора и к рыночным преобразованиям, чего не было в политэкономии классического марксизма. Нарастающее противоречие между марксизмом в идеологии и потребностями практики, которое стало освещаться в средствах массовой информации при Перестройке, расшатало советскую государственную власть, а затем привело к буржуазной революции, к гибели коммунистического режима и советской империи. И оно же зародило в России интерес образованных кругов русских горожан к расовым вопросам, к расовым мифам немецкого национал-социализма.

Рыночные преобразования во время Перестройки и буржуазная революция 1989 года обнажили полную неспособность переживавшего кризис советского экстенсивного производства выживать в условиях рыночных отношений. Советское экстенсивное по своей сути производство не могло выпускать товары, сравнимые по цене и качеству с хлынувшими в страну сложными промышленными товарами западного, интенсивного производства и простыми потребительскими товарами развивающихся государств, где экстенсивное производство было на подъёме из-за избытка дешёвых трудовых и сырьевых ресурсов. Коммерческий интерес получения посреднической спекулятивной прибыли стал в таких обстоятельствах главным способом накопления капиталов и влияния на рыночные отношения, в конечном итоге захватив и рынок товарно-денежных отношений, и рынок информационной, политической борьбы. После политического переворота 3-4 октября 1993 года, когда в стране установилась диктатура коммерческого космополитизма, переход к рыночным отношениям в России стал необратимым. А диктатура коммерческого интереса, обслуживая спекулянтов с космополитическим мировосприятием, неизбежно ускорила начавшийся упадок советского экстенсивного производства.

Отныне спасти промышленное и сельскохозяйственное производство в России может только революционный переход к высшей степени интенсивности его развития. Но для перехода к интенсивному промышленному и сельскохозяйственному развитию сначала должно произойти революционное изменение мировоззрения русских, преобразование этого мировоззрения в национально-корпоративное и расовое. Практика других индустриальных держав, переживавших буржуазные революции в XIX и ХХ веках, доказывает, что иначе нельзя выйти из тупика исчерпания средств развития экстенсивного, а потому всё менее рентабельного производства.

Направление же развития современного и будущего промышленного производства определяет научно-технологическая революция в промышленно развитых капиталистических державах. И такая революция оказывается возможной только в той стране, в том государстве, в том обществе, где идёт углубляющаяся специализация деятельности каждого человека при постоянном росте корпоративного сознания, где совершенствуется социологизация сознания подавляющего большинства, а в идеале и всех членов общества. Но рост социологизации общественного сознания напрямую зависит от культуры, этики, традиций государствообразующего этноса, от его предшествующей истории развития общественных и государственных отношений.

Если этика, культура труда в государствообразующем обществе больше не отвечает условиям развития производства, его усложнения, то прибыльность производства начинает падать, дальнейший прогресс производства, его научно-технологическое обновление замедляется, всё чаще и чаще происходят сбои в звеньях протяжённых и взаимосвязанных цепочек производственных циклов. Дальнейшее совершенствование производства в таком обществе становится невозможным без социальной революции, то есть без революционного изменения качества социологизации общественного сознания, качества социальной культуры, социально направленной этики поведения каждого члена общества. Если социальная революция затягивается, промышленное производство начинает распадаться, постепенно приходит в упадок. И тогда на повестку дня ставится вопрос уже не о росте уровня жизни большинства людей такого общества, а о задаче просто выживания экономики, удержания общества в зоне устойчивости социально-политических и государственных отношений.

Иначе говоря, революционное изменение отношения сознания к бытию в истории различных стран происходило и происходит как прямое следствие усложнения производства в каждой из них, из-за зависимости политической и материальной жизни членов конкретного общества от такого усложнения. И всякий раз осуществляется революционное усложнение и углубление качества общественного сознания в каждой конкретной стране до такого именно состояния, которое минимально необходимо новому прогрессивному витку развития производства данной страны. На современной же ступени развития промышленного передового производства его усложнение и непосредственная связь с наукой достигли такого уровня, когда отдельная участвующая в корпоративном разделении труда Личность всё в большей степени теряет самодостаточность и неизбежно втягивается в становление таких общественных отношений, при которых она сможет осознавать себя Личностью лишь осознавая свою неразрывную связь с другими Личностями. Общество свободных в выборе и одновременно взаимозависимых Личностей преобразует и национальное общество в некую Сверхличность. А поскольку действительные общественные отношения выстраиваются вследствие бессознательной мотивации поведения людей, определяемой их расовыми и этническими архетипами, постольку общественная Сверхличность может быть только этнократической. Только этнократическая Сверхличность способна развиваться по особым законам как единый социальный организм, раскрепощающий созидательные склонности каждой даровитой Личности при самых широких свободах политического и экономического выбора. В известном смысле, такая нация-Сверхличность появится вследствие возрождения этнических родоплеменных отношений на совершенно новой ступени общественного развития. Ибо именно этническое родоплеменное сообщество представляло собой сплочённую сумму человеческих особей, бессознательно воспринимающих естественность своего нерасторжимого единства при широких свободах выстраивания взаимоотношений и взаимодействия в борьбе за личное и общее существование.

Приближается время, когда дальнейшее промышленное цивилизационное развитие сможет осуществляться лишь в том государстве, в котором городское общественное сознание подчинится предметным законам диалектического взаимодействия Личности и общественной национальной Сверхличности, имеющей духовное существование и опирающейся на религиозное мировосприятие биологически здорового человека, заменяющей первобытный тотем и идеального христианского Бога. То есть, когда каждая личность будет превращаться во всё более высокой степени социальную, корпоративно мыслящую и политически активную участницу общественных отношений, углубляющую свой профессионализм через рост специализации производственной деятельности и одновременное расширение участия в социально-политической жизни своего этнократического общества. Пока о становлении таких общественных наций-Сверхличностей  можно говорить, как о некоем новом, зарождающемся направлении общественного развития. Но русскому националистическому движению, которое займётся подготовкой русской Национальной революции, придётся учитывать это обстоятельство в полной мере. Ибо для успеха перевода страны на путь прибыльного промышленного развития совершающие Национальную революцию силы должны будут идеологически обосновать, а затем провозгласить своей целью сознательное создание нации, как общественно-политической Сверхличности, состоящей из множества деятельных и творчески предприимчивых личностей, связанных бессознательных духовным единством и рациональным корпоративным разделением труда для предельно ускоренного научно-технологического совершенствования всего производства России.

Уже в истории ХХ столетия выход из всеохватного кризиса экстенсивного способа производства, чрезмерно обостряющегося после буржуазных революций, а особенно при диктатурах коммерческого интереса, совершался через тотальную Национальную революцию. Партии её проведения создавали режимы диктатуры промышленного интереса, которые вовлекали в становление национально-эгоцентрического самосознания буквально каждого представителя государствообразующего этноса, при этом очищали свои страны от всех, кто мешали становлению этнократического общественного бытия, как сверхличностного бытия. Имеются в виду партии осуществления политики фашизма, национал-социализма, националистического милитаризма. И наиболее радикально тотальная Национальная революция протекала в тех государствах, которые не имели южного плодородного земледелия или сырьевых ресурсов, отчего их капиталистическое развитие могло основываться только на предельно ускоренном совершенствовании рыночного промышленного производства.

Бросающиеся в глаза успехи промышленного капиталистического развития стран, прошедших через режимы тотальных Национальных революций, показывают, что национальное этнократическое самосознание цивилизационного уровня становится во всё большей мере определяющим фактором высокой социологизации общественных отношений, а потому определяющим фактором роста эффективности промышленного производства как такового. Но значение национально-корпоративного общественного самосознания возрастает неимоверно при превращении науки в главный ресурс интенсификации производства. Только национальные общества выказывают способность быстро и непрерывно перестраиваться для того, чтобы поспевать за научно-технологическим прогрессом, создавать прибыльную современную промышленность. И радикальный городской национализм оказывается единственной политической силой, которая доказала готовность и умение, несмотря ни на что, осуществлять в кратчайшие исторические сроки скачкообразный прорыв умирающих народов к такому уровню национального самосознания, какой соответствует потребностям самого передового промышленного производства.

Нынешняя Россия не станет исключением. Наоборот. Именно в России теоретическое обоснование всеохватной, тотальной Национальной революции будет столь убедительным, что вследствие такой революции удастся создать самое совершенное национальное общество, национальную Сверхличность, которая в обозримом будущем превратит страну в передовую постиндустриальную Сверхдержаву, в бесспорного лидера научно-промышленной цивилизации.