Земельная рента и процент

Земельная рента представляет, следовательно, экономическую реализацию монополии частной собственности на землю. Рента происходит не из свойств земли, а из свойств общества, из общественных отношений. Изучение земельной ренты в ее различных формах, ее происхождения, вопросов, которые она порождает в связи с главными экономическими проблемами сельского хозяйства, составляет сущность экономики сельского хозяйства. Земельная рента относится к отрасли политической экономии, изучающей общественные отношения в сельском хозяйстве, поскольку земельная рента есть экономическое выражение отношений собственности на главное средство производства в сельском хозяйстве — на землю.

В университетских учебниках и в учебниках по экономике сельского хозяйства о земельной ренте вовсе не упоминается или упоминается разве только для того, чтобы отвергнуть ее существование. Вместо этого утверждается, что доход земельного собственника может быть только процентом на капитал, вложенный в покупку земли. Например, Медичи пишет, что, поскольку земельная собственность может передаваться, т. е. может быть продана и куплена, она имеет рыночную стоимость, и когда эта стоимость оплачена, доход, приносимый земельной собственностью, есть процент. Эта трактовка содержится в большинстве работ по экономике сельского хозяйства. Арендная плата за землю, цена использования этой земли, будучи ценой использования сбережений, вложенных в покупку земли, подобна проценту, пишет Брицци.

Но отсюда вытекают противоречия. Тот же Брицци говорит, что тот, кто приобрел земельную собственность и продает ее использование, получает процент на сумму, затраченную на покупку. Но если проследить во времени, как эта земля переходила от владельца к владельцу, то в определенный момент мы подойдем к тому из них, кто получил эту землю, не купив ее, а присвоив. Тогда этот собственник получал доход, который не является процентом, потому что земля ему ничего не стоила.

Серпьери в своем учебнике политической экономии (а не в своей книге по экономике сельского хозяйства) утверждает, что посредством обмена фондами рента замещается процентом. Но и здесь также появляется «изначальный» собственник и говорится, что тот, кто завладел землей бесплатно, присвоил себе доход, не являющийся процентом на капитал. Эти несоответствия, однако, не разъяснены. Доходят даже до утверждений, как в книге Серпьери по экономике сельского хозяйства, что «земельная рента», принятая по терминологии Международным институтом сельского хозяйства, на самом деле есть... процент на неосвоенную землю!

Это ненаучное отождествление ренты с процентом имеет долгую историю. Маркс пишет в т. III «Капитала», что уже в то время некоторые авторы, стремясь либо защитить земельную собственность от экономистов-рикардианцев, либо подменить противоречия между земельным собственником и капиталистическим арендатором «гармонией», пытались уподобить земельную ренту проценту, тогда как другие авторы до них поступали как раз наоборот. Поскольку в их эпоху процент на капитал осуждался как ростовщичество, некоторые экономисты защищали ту мысль, что процент на капитал подобен земельной ренте.

Смешение ренты с процентом ничего не объясняет. Во-первых, не выдерживает критики утверждение о том, что неосвоенная земля приносит процент, поскольку неосвоенная, первозданная земля не есть капитал. Во-вторых, поскольку капитал вкладывается в землю, как правило, не земельным собственником, а другим лицом, не удается объяснить, почему земельный собственник не только присваивает себе процент на авансированный капитал, который ему ничего не стоил, но становится также безвозмездно и собственником этого капитала.

Тот, кто говорит, что земельная рента есть процент, рассуждает так: капитализированная земельная рента представляет цену земли, а земля продается и покупается, следовательно, рента есть не что иное, как процент на капитал, уплаченный тем, кто купил землю. Но это рассуждение не выдерживает критики. Тот факт, что в рабовладельческом обществе владелец рабов присваивает труд рабов, не может быть оправдан утверждением, что этот владелец, затратив капитал на приобретение раба, имеет право на процент. Так же и оправдание земельной ренты на том основании, что она позволяет производить сделки, означает, что она признается законной, поскольку существует, тогда как проблема состоит в том, чтобы увидеть, почему она существует, как образуется, почему земельный собственник ее присваивает.

Работы по экономике сельского хозяйства не разъясняют этот вопрос; лишь возникает новая причина для путаницы по поводу целинной, первозданной земли, «естественного агента производства», с одной стороны, и капиталов, вложенных в землю, с другой.

Речь идет, как совершенно очевидно, о двух различных категориях.

Здесь следует подчеркнуть, что, если арендная плата и может включать, кроме земельной ренты, также и процент на капитал, вложенный в землю собственником земли, который получает эту часть платы не как земельный собственник, а как капиталист, то тем не менее доход, получаемый от этих вложений, превращается в дифференциальную ренту, как только капитал, из которого он проистекает, амортизирован, иначе этот капитал существовал бы дважды.

Известно, что в Италии мало неосвоенных земель. Они не совсем исчезли, как свидетельствуют сотни тысяч гектаров земель под постоянным пастбищем, но их относительно мало по сравнению с миллионами гектаров обрабатываемых земель. Констатация этого факта не является, однако, существенной. На самом деле, рассматривать как единую категорию необработанную землю и вложенный капитал означает не только смешивать две экономические фигуры — земельного собственника и сельскохозяйственного капиталиста, но и затушевывать существование земельного собственника как такового, земельной собственности.

Выяснение природы земельной ренты и выявление характера земельной собственности в капиталистическом обществе возможно на базе марксистской теории земельной ренты. Одно из великих достоинств капиталистического способа производства, говорит Маркс, состоит в том, что он свел земельную собственность к абсурду. Как и всякий иной исторический прогресс, это было оплачено полным разорением непосредственных производителей.