Труд — единственный источник прибавочной стоимости

Некоторые авторы (обычно те, кто вдохновляется теориями, основанными на идеалистической философии, согласно которой человек является творцом и субъектом мира), некоторые весьма известные экономисты (в частности, тот же Парето) пытаются оспорить эту истину. Парето, например, говорит, на самом деле неверно, будто бы капиталист покупает на рынке товар рабочую силу, оплачивает его по стоимости и затем этот товар при своем потреблении приносит капиталисту избыток, который он присваивает. Это не исключительное свойство труда, оно, согласно Парето, присуще также и другим элементам производства. Он рассуждает так: предположим, некто покупает швейную машину. До этой покупки он шил вручную, например, по пять рубашек в день, а теперь он шьет по двадцать. Предположим, что за машину была уплачена такая сумма, при которой, учитывая срок жизни машины, она будет стоить в день столько, сколько стоит шитье пяти рубашек. Тот, кто купил машину, говорит Парето, реализует, таким образом, прибавочную стоимость, производимую машиной, в размере 10 рубашек в день. Погрешность в таком рассуждении совершенно очевидна: машина не шьет сама по себе. Новое богатство может создавать только человеческий труд. Труд вначале прилагался к природе, с использованием малочисленных средств производства; при этом получался продукт больший, чем стоимость поддержания труда, но в незначительной степени. Постепенно, по мере того как с произведенными человеком открытиями совершенствовалась техника и на службу человеческому труду ставились новые орудия, человеческий труд становился все более производительным. Но процесс производства по-прежнему приводится в движение не чем иным как человеческим трудом. Взгляните на современную фабрику без рабочих. Это мертвая натура: это прошлый труд, неспособный ожить без руки человека. Люди без машин могут жить, могут производить, конечно, немного, в трудных условиях; но машина без людей не может производить, подобно тому, как укрепления без солдат не могут сражаться. Человек всегда остается субъектом жизни, создания богатства. А тот, кто стремится с помощью софизмов доказать обратное и «идеалистически» приравнять человека к машине, из какой бы доктрины он ни исходил, не может скрыть мотива, ведущего его к такому отождествлению. Этот мотив ясен: он заключается в том, чтобы оправдать и защитить строй производства, который все превращает в вещи, в товары.

Когда мы пытаемся поставить на один уровень, в качестве одинаковых факторов производства, человека и уголь, человека и машину, человека и здание или гигиеническую службу, это означает, что мы не хотим мыслить диалектически, открывать истины жизни, а хотим лишь защитить ту систему производства, которая все превращает в товары, в вещи, в факторы производства, имеющие единственную цель — обеспечить прибыль капиталисту.