6. Идеалистический строй в средневековых религиях

6. Идеалистический строй в средневековых религиях

Каждая монотеистическая система идеологического насилия, мировая религия появлялась в результате исторического становления конкретного имперского государства. Общей причиной, по которой государственная власть империй вынуждалась привлекать и навязывать философский монотеизм, было стремление придать имперским государственным отношениям устойчивость за счёт решительного ослабления влияния местных языческих религий. Иначе приходилось опираться на огромный и дорогостоящий аппарат военно-бюрократического управления, неповоротливый, коррумпированный, ненадёжный. Замена языческих религий единой имперской философской религией совершалась на той ступени развития внутренних противоречий, когда ускорялось разложение социального общественного бытия, социального общественного самосознания народностей, волей или неволей вовлекаемых в имперское государство. С одной стороны, разложение социального общественного бытия народностей происходило в побеждённых государствах и цивилизованных дворцовых державах, когда победители уничтожали в каждом из них создавшую народность общественно-государственную власть, заменяли своей властью, после чего в местных земледельческих общинах усиливалось влияние родоплеменных языческих культур, возрождалась родоплеменная общественная власть и племенная замкнутость. С другой стороны, в ещё большей мере упадок социального общественного бытия происходил у победителей, у имперской народности, которая должна была рассеиваться и постоянно перемещаться по пространствам империи для управления ими, теряя непосредственную связь с собственными языческими традициями родоплеменных отношений своего отечества.

Возникая в языческой империи в ответ на повсеместное углубление духовного, морального и социального кризиса, монотеистическая система идеологического насилия обязательно состояла из двух неразрывных, диалектическим образом взаимосвязанных частей. Во-первых, из наиболее развитой в империи гносеологической (познавательной) идеалистической философии; и во-вторых, из метода анализа исторических процессов на основе яркой и художественно выразительной этнической мифологии, стержнем которой была тема всепобеждающей, направляющей события воли единого вселенского, внеземного Бога. Иначе говоря, каждая мировая религия становилась таковой потому, что являла собой диалектический сплав яркой и расово обусловленной этнической языческой мифологии, в которой эволюционная история этноса, состоящего из ряда родственных племён, предопределялась и объяснялась волей Абсолютного Авторитета, единого вселенского Бога, и рациональных идеалистических философских систем цивилизаций, вошедших в состав империи.

Монотеистическая система идеологического насилия разрабатывалась, развивалась мыслителями под давлением практических проблем и противоречий империи. А именно таких, которые были вызваны неуклонным разложением и распадом социального общественного самосознания входящих в империю земледельческих народностей, что влекло за собой разложение и распад социальных производственных отношений и производительных сил, которые развились при доимперской языческой общественно-государственной власти. Оказывалось, что общественное бытиё языческих народностей было неустойчивым. При разрушении имперской государственной властью общественно-государственной власти покорённого этнического государства местническое родоплеменное общественное бессознательное умозрение вырывалось из-под контроля, социальное взаимодействие и разделение труда внутри народности распадались, что становилось причиной постепенного упадка производства и вело к постоянным местным восстаниям. Проблемы усугублялись тем, что межрасовая и межэтническая ублюдизация не разрешала противоречий, но умножала их. При межрасовом, межэтническом смешении чаще всего разрывалась архетипическую связь индивидуумов с родоплеменными отношениями, порождая сторонников роста влияния коммерческих, спекулятивных и ростовщических интересов, потребительского сиюминутного эгоизма и космополитической бюрократизации власти, вследствие чего воздействие ублюдизации на этику труда и производительные силы империи было разрушающим. Ублюдизированные подданные и представители власти были самыми горячими сторонниками империи, но лишенные кровной привязанности к тем или иным родоплеменным общественным отношениям, они в подавляющем большинстве были неспособными участвовать в общественном разделении труда, осуществляющемся вследствие этнических, расовых бессознательных побуждений к выстраиванию общего взаимодействия. Эпоха античности доказала, что величайшие достижения языческих цивилизаций юго-восточной Европы, Ближнего Востока и Северной Африки стали приходить в упадок после включения их в политическое и юридическое пространство Римской империи, государственные отношения в которой строились на космополитическом гражданском праве, способствующем ублюдизации имперских граждан.

Главной заботой правящего класса всякой империи было стремление сохранить имперское пространство, в том числе ради беспрепятственного и устойчивого товарообмена между региональными товаропроизводителями, который углублял местную специализацию производства, привязывал местное производство к экономике империи, обогащая имперский правящий класс. Однако для поддержания местного производства как такового имперскому правящему классу надо было остановить разложение и распад социальных производственных отношений и производительных сил во входящих в империю провинциях. Добиться же этого можно было единственным путём, а именно, переходя к преобразованию неустойчивых этнических народностей, после исчезновения этнической общественно-государственной власти раздираемых традициями родоплеменной общественной власти, в устойчивые общественные образования, способные развиваться вне собственной общественно-государственной власти. Когда появлялась монотеистическая религия, готовая решать такую задачу, она в конечном итоге бралась на вооружение имперской государственной властью. После чего монотеистическая религия при решительной поддержке имперской военно-бюрократической власти постепенно вытесняла все прежние, языческие религии великой субконтинентальной империи, создавая единое религиозное имперское пространство.

Монотеизм возникал и привлекался для обслуживания государственной власти под непосредственным воздействием глубоких кризисов правления и управления в языческих империях Евразии, для преодоления этих кризисов языческого строя. Однако он спасал не сами империи, а имперское цивилизационное пространство, одухотворяемое философским единобожием. Вызываемое кризисом языческого строя моральное и военное ослабление субконтинентальных империй, способностей их военно-бюрократической власти удерживать государственные отношения вело к тому, что империи теряли силы противостоять давлению кочевых варварских племён, которых привлекали возможности грабежа материальных достижений этих империй. На приграничные земли империй накатывались волны воинственных варварских племён, которые до монотеизма не созрели, в которых господствующими были родоплеменные общественные отношения и языческие религии. Переживая кризис государственной власти, её перестройку на основаниях монотеизма, древние империи не выдерживали ударов варваров и рушились. Но под воздействием достижений рухнувших империй и входящих в них древнейших цивилизаций, разграбленных материально и культурно, варвары тянулись к осёдлости и принимались создавать собственные этнические государства, приспосабливаться к цивилизационному земледелию и землепользованию, в том числе к монотеизму.

При этом выявились важные, определившие дальнейший ход мировой истории различия между христианским монотеизмом и буддизмом, а так же между христианством и возникшим под его влиянием исламом.

В многолюдных империях Индии и Китая не было рабовладельческого производства. Хозяйственная деятельность держалась в них на экстенсивном общинном земледелии, в котором сохранялось сильное влияние традиций родоплеменных отношений, управляемых жреческими и военными кастами дворцового государства. В таких условиях познавательная философия не смогла достичь высот абстрактного мышления древних греков, не повернулась к рациональному изучению природы как таковой, и монотеизм в данных империях был соответствующим, жреческим, развивающимся из мировоззрения языческого цивилизованного прошлого, не отрывался от него. Варварские нашествия кочевников поглощались этими империями. Варвары подчинялись сложившимся кастовым имперским и земледельческим отношениям, и продолжалось естественное развитие монотеистической цивилизации из языческой, наследовалось многое от традиций языческой культуры. Просто местническое мировосприятие расширялось философией до субконтинентального религиозного мировосприятия; а местная замкнутость расширялась до субконтинентальной религиозной замкнутости. Буддизм индийской империи, у которой его позаимствовала и переработала под свои нужды китайская империя, оказывался незавершённым, в нём так и не удалось осуществить переход от субконтинентального мировосприятия к абстрактно вселенскому, общечеловеческому, а потому не удалось перейти к идее народа, как полностью отрицающей языческую народность. В этих империях не сложилось собственного чёткого представления о разделении истории на обособленные ступени развития – на Древний Мир и Средние Века; на языческий строй народнического общественного бытия и идеалистический строй народного общественного бытия. Языческий строй в них постепенно перестраивался в идеалистический, растворяясь в нём, а не отрицаясь им.

Иным было положение дел в Византийской и Римской империях. Выстроенное на основаниях греческой философии средних имущественных слоёв граждан полисов христианское мировоззрение революционно отвергло языческий строй и языческую культуру ради воплощения в жизни умозрительного идеального государства, как вселенского государства нового, идеалистического строя. Образ такого государства складывался при отрицании рабовладельческого способа производства, который привёл к распаду родоплеменные отношения в полисах Греции и античном Риме, поставил этносы на грань исчезновения. И идея христианского народа революционно отрицала языческую народность, какой та стала в европейском Средиземноморье.

Монотеистическое мировоззрение побеждало не сразу. Чтобы выстраивать идеалистические государственные и народные отношения, потребовались многие века постепенного внедрения философского монотеизма в сознание носителей этнического родоплеменного бессознательного умозрения. Выполнять такую задачу могла единственно особая организация воспитываемых на религиозной философии священников, опирающаяся на традиции каст жрецов языческого дворцового государства, которые передавали свою власть и свои эзотерические знания от одного поколения следующему. Однако в греческой полисной традиции политических отношений не было жреческих каст, не было их и в Римской империи. И в эллинистическом мире, а затем в Римской империи набирала влияние идеалистическая философия, которая развивала взгляды Платона о сословных отношениях в идеальном государстве, позволяющих приспосабливать опыт кастовых отношений дворцовых держав к разрешению кризисных противоречий в полисной Европе. Церковная организация христианских священников сложилась, отталкиваясь именно от таких взглядов, и сословное влияние она набирала не столько вследствие поддержки её государственной властью империи, как было в Индии и в Китае с кастовым буддизмом, а по мере усвоения полисного опыта политической агитации и пропаганды. Отнюдь не случайно Будда был царевичем, ищущим нравственного самосовершенствования ради духовного единения с податными общинными низами земледельцев, в среде которых господствовали традиции родоплеменных отношений, а евангелический Христос – сыном плотника, который распространял свои революционные воззрения, как политический вождь.

Доступа к власти христианская церковь добилась после завоевания политической поддержки со стороны масс городских низов, когда она научилась выступать в роли и значении особой политической партии, борющейся за однопартийную идеологическую диктатуру. Своих прав на длительную идеологическую диктатуру христианская церковь не смогла бы обосновать, если бы не повела решительную, неизбежно многовековую войну с языческими традициями и культами за их полное искоренение идеалистическими традициями и культами, и с народническими общественными отношениями за их полную замену народными сословными отношениями. И она, христианская церковь, не добилась бы политической диктатуры, не окажись это единственным условием спасения эллинистического мира Римской империи и самой империи от хаоса и распада.

Распространение христианства происходило в первую очередь в эллинистическом мире Римской империи, постепенно придавая ему новый смысл исторического развития. Преодоление духовного и мировоззренческого кризиса эллинистического мира проявлялось в укреплении христианской общественной этики и морали и накоплении признаков возрождения хозяйственного подъёма в земледелии. Когда из-за рабовладения разложение власти и нравов в самом языческом Риме стало необратимым, ведя к упадку экономики и исчезновению римской народности, император Константин перенёс свою дворцовую резиденцию в центр эллинистического мира, в древний греческий полис Византий, основав в 324 г. н.э. новую столицу имперского пространства. В новой столице, названной Константинополем, он провозгласил христианство главной религией государственной власти. А для того, чтобы она действительно оказалась главной религией, он выделил эллинистический мир из приходящей в упадок Римской империи, объявив его Восточной Римской империей. По требованию императора Константина в 325 году собрался I Вселенский собор – Никейский – из представителей поместных церквей, на котором были приняты общие для всех местных христианских церквей догматы, что преобразовывало их в единую организацию, призванную обслуживать задачу содействовать управлению империей посредством создания имперского духовно-политического пространства и стратегического правления. На I Вселенском соборе произошло превращение христианства в государственную религию Византийской империи в Восточном Средиземноморье и в Передней Азии. После чего началось становление нового исторического строя, идеалистического строя народных обществ, хозяйственные отношения которого складывались в виде удельно-крепостнического, феодального землевладения и семейно-общинного земледелия.

История Древнего Мира завершилась I Вселенским собором греческой христианской церкви. С этого времени началась история Средних Веков.

Только под воздействием примера Византийской империи совершилось становление государственного христианства и в пространстве западного Средиземноморья, которое определилось, как Западная Римская империя.

Византийская империя предстала пространством, на котором родился первый христианский народ, а именно греческий народ. Его рождение оказалось мучительным, сложным и кровавым. Наступление поддерживаемого императорской властью философского христианства на традиции языческого строя, языческой культуры вызвало ожесточённую борьбу этических философских течений. С одной стороны, тех, которые обосновывали монархическое, дворцовое устройство земледельческой государственной власти по примеру новозаветного Израильского царства. С другой стороны, им противостояли философские течения, пытающиеся отстаивать полисные традиции представительного самоуправления, защищать и выражать интересы участников городского семейного производства в концепции монотеизма. Последние объявлялись официозной церковью еретическими, ересью, их разработчики и сторонники подвергались гонениям со стороны императорской власти. Философская борьба постепенно перерастало в религиозно политическую борьбу, которая охватывала, главным образом, греческие земли Византийской империи и в конечном итоге переросла в Великую Смуту иконоборчества. Эта кровавая Смута, начатая победой в Константинополе иконоборцев, сторонников традиций полисного политического самоуправления и резкого ослабления значения церкви, её упрощения, продолжалась несколько поколений, – с 8 века и всю первую половину 9 века. Она переросла в религиозные войны, поставила империю и сам греческий этнос на край пропасти. Среди отчаявшихся греков набирали влияние настроения гибели, божьего наказания за грехи, и как раз данные настроения подготовили большинство греков к идее Спасения в божьем промысле, который был наглядно показан в мифологии еврейского Ветхого и Нового Заветов. Идея Спасения в божьем промысле, в угодном Богу народном земледельческом обществе с сословным монархическим устройством государственных отношений толкала большинство греков в лагерь христианской церкви, которая осознано выступила в роли руководящей и единственной понимающей цели божьего промысла силы. Христианская церковь вдохновила греков на социальную Народную революцию, окончательно разрывающую связь с языческим прошлым, с традициями полисного образа жизни, образа мыслей, с защищающими полисное политическое самоуправление течениями философии. А с завершением Народной революции предстала бесспорным первым сословием греческого народного земледельческого общества, бесповоротно разорвавшего связь с языческим прошлым. Но в отличие от еврейского народа, греческий народ под духовным руководством греческой христианской церкви явил себя имперским мессианским народом, образующим и организующим имперское пространство народов, народностей и племён с целью превращения всех народностей и племён в народы.

Преобразование греческой народности в греческий народ шло через революционное отрицание великой греческой полисной цивилизации. Но последующее становление народных обществ в молодых варварских государствах Европы, которым государственной властью знати навязывалось христианство, не отягощалось такими проблемами, а потому имело существенные особенности.

Во второй трети первого тысячелетия нашей эры из средней полосы Евразии и из Аравийского полуострова происходило Великое переселение союзов варварских племён на земли древних языческих цивилизаций Передней Азии, Юга Европы и Северной Африки. Оседая у границ Византийской империи и расселяясь в землях уничтоженной германскими племенами Западной, римской империи, варвары создавали новые этнократические государства. Однако, выстраивая государственную власть, знать варваров находилась под воздействием материальных достижений, высокой культуры христианской Византийской империи. Ради использования этих материальных достижений и культуры знать варваров стремилась быстро преодолеть языческую общественно-государственную форму власти и народнические общественные отношения. Под влиянием христианской церкви она приучалась критически оценивать собственные языческие религии и культы, не держаться за них. В таких обстоятельствах значение варварских языческих жрецов во власти неуклонно падало, их вытесняла из влияния на соплеменников военная знать со своими дружинами, создающая не считающееся с ними монархическое военное управление.

Военная знать новых государств из стремления усвоить достижения Византийской империи приглашала церковь в качестве сословия, чтобы оно заменило жрецов, в том или ином виде приспособило монотеистическую систему идеологического насилия для ускоренного становления в новых государствах неподотчётной родоплеменным отношениям государственной власти. При этом знать воспринимала христианство, как догматику, позволяющую государственной власти включиться в товарообменные отношения с входящими в имперское христианское пространство странами, без осознания логики причинно-следственных связей с прошлым, которые привели к появлению монотеизма, без восприятия глубины обосновывающей его философии. Следствием было то, что происходила абсолютизация, как господствующими классами молодых государств, так и воспитываемыми церковью государствообразующими этносами, самой идеи непререкаемого Бога, в значительной мере наделяемого местными языческими чертами и особенностями, отталкивающимися от природного, бессознательного родоплеменного религиозного мировосприятия. Благодаря столь явному философскому превосходству в понимании целей дальнейшего цивилизационного развития, выступающая единым сословием в разных новых государствах церковь стала выстраивать религиозное имперское пространство с позиции стратегического правления, ведя борьбу за подчинение военной управленческой знати каждого государства своей имперской политике. Наиболее явно это проявилось не в самой Византийской империи, где греческая церковь была встроена в имперскую государственную власть императорами, служила их административной политике, а в Западной Римской империи, которая после гибели античного Рима в 486 году воссоздавалась только волей местной епископальной церкви, митрополией римских епископов. Различие задач христианских церквей Византии и Рима в выстраивании власти на огромных пространствах Западной и Восточной Европы, Передней Азии и Северной Африки определило различие устройств их организации. Оно вынуждало искать собственные способы и меры борьбы за долгосрочные цели становления имперских пространств христианских народов, что стало причиной последующего раскола христианской церкви на восточную и западную ветви, а вероучения – на православное и католическое.

Позднее, в 7 веке, на юго-восточном приграничье Византийской империи возник ислам, как отдельная ветвь монотеизма. Его появление и распространение стало следствием неприятия южным по своей сущности расовым языческим бессознательным умозрением арабских племён и населением покорённых Александром Македонским и затем римлянами земледельческих цивилизаций, среди которых сохранялись традиции общинного земледелия, сущностных основ северного эллинистического христианств. Одна из отличительных особенностей белой северной расы европеоидов, к которой принадлежали древние греки, заключалась в том, что эта раса в условиях северной природы, ради выживания и размножения преодолела первобытнообщинную полигамию. Появление самобытной греческой цивилизации стало возможным вследствие выделения интересов моногамной семьи внутри общинных отношений. Такая семья усложняла родоплеменные общественные отношения возникновением интересов отдельной семейной ячейки. Это создавало предпосылки для выделения семейной собственности из общинной собственности, с последующим выстраиванием общественных отношений в виде наиболее выгодного, с точки зрения добычи средств жизнеобеспечения, согласования семейных интересов на общинных и родоплеменных общественных собраниях. Именно вследствие семейной собственности и представительного самоуправления стало возможным перейти к интенсивному городскому и сельскому хозяйствованию, становлению полисного демократического общества и цивилизационному освоению малопригодных для поливного земледелия земель, в том числе европейских земель с холодными зимами.

Славяне и германцы были близкими расовыми родственниками древних греков. Поэтому славянские и германские племена, расселяясь в землях Византийской и Римской империи, в средней и северной полосе Европы, признали греческое христианство приемлемым своему архетипическому бессознательному умозрению северной расы. Для арабских же племён и общинам земледельческих цивилизаций это оказалось не по силам. Для них потребовалось упростить имперскую идею, обосновать её таким единобожием, которое было бы понятным земледельческим общинам и скотоводческим кочевникам южных рас, их сохраняющимся традициям первобытнообщинной полигамии. Ислам стал упрощённым переводом христианского монотеизма на язык арабских скотоводов кочевников и в таком виде оказался воспринятым общинами земледельческих цивилизаций. Из христианского единобожия при этом переводе была вырезана непонятная арабским племенам первопричина его появления, то есть греческий исторический и духовный путь развития на основе интенсивного рыночного производства и политических институтов представительного самоуправления, полисные рациональная философия и расовая сущность эллинистического христианства. А потому ислам не смог постичь, не воспринял эллинистическую идею народа, как революционно отрицающую языческую народность, и исламские государства воспроизводили народности с монотеистическим мировоззрением, наполненным пережитками языческого родоплеменного мировосприятия.

Христианская церковь, там, где она утверждалась в молодых языческих государствах, постоянно вела эзотерическую борьбу за полное и окончательное преодоление общественного бытия языческой народности, за построение идеалистического народного общества, общества в философском духе, общества не от мира сего. Тогда как ислам опускал непонятную ему идею народа с небес вселенской философии до приземлённой идеи совершенствования народнического бытия в религиозной империи, – народнического бытия, лишь приобретающего некоторую историческую устойчивость вследствие жёсткого навязывания культа единобожия при кровавом подавлении языческого многобожия. Культ рода пророка Мухаммеда, его потомков, вплоть до ныне живущих, культ родов основателей исламских сект, ритуальное принесение жертв животных, примитивное первобытнообщинное рабовладение, которое всегда было распространённым в исламском мире, показывают естественную связь ислама с родоплеменным языческим мировосприятием, совершенно чуждым философской эллинистической идее народа. Ислам зарождался тогда, когда арабские племена только начинали приобретать опыт осёдлой жизни, когда у некоторых соседних племён возникала общественно-государственная власть, стремящаяся утвердить народнические отношения в обстоятельствах растущих торговых связей с христианской Византийской империей. Однако в условиях сухих степей, полупустыни и пустыни Аравийского полуострова нельзя было перейти к осёдлому образу жизни всем племенам, что создавало большие сложности для становления государственной власти знати. И ислам в полной мере выразил стремление примирить языческие настроения в среде частью осёдлых, частью продолжающих вести кочевнический образ существования арабов, как с возникающей государственной властью знати, так и с непонятным этой среде греческим христианством.

Последующее вытеснение исламом христианства в древних земледельческих цивилизациях Египта и Западной Азии показало, что ислам всё же оказался приемлемее сложившемуся там общинному земледельческому мировосприятию. Это мировосприятие основывалось на традициях родоплеменных отношений земледельческих общин, мало затронутых кризисом интенсивного рабовладельческого способа производства греков и римлян. Даже после столетий господства эллинизма, затем Римской и Византийской империй оно так и не восприняло не только сложной греческой полисной философии идеализма с её революционной полисной идеей вселенского народа, но и вне философского понимания народа в учении еврейского иудаизма. Земледельческие цивилизации Египта и Западной Азии, как и цивилизации Индии и Китая, тянулись к эволюционному изменению народнических общинных отношений под воздействием религиозного единобожия. И ислам в большей мере отвечал этому духу постепенного развития, движения вперёд без полного разрыва с языческим прошлым. По этой причине ислам признала и значительная часть склонных к космополитизму горожан греков Передней Азии, которых вдохновил образ ставшего пророком купца Мухаммеда, и они перешли в ислам и наполнили его потребительским культурным и спекулятивно-коммерческим рыночным содержанием.

Различные монотеистические религии воздействовали на цивилизационное развитие средневековых государств Евразии и Африки по-разному. Но и одна религия оказывала отнюдь не одинаковое влияние на государства, знать которых принимала её в качестве идеологического насилия при выстраивании системы государственной власти. Для порождающих монотеистическое мировоззрение этносов оно было естественным следствием их собственного духовного, общественного развития, помогало преодолеть внутренний кризис народнического общественного бытия, обусловленный либо становлением их собственных империй, либо насильственным вовлечением в чужое имперское пространство. У таких этносов монотеизм способствовал дальнейшему развитию земледельческих общественно-производственных отношений в условиях вырождения общественно-государственной власти империи в государственную военно-бюрократическую власть с растущим влиянием на неё олигархических интересов, разлагающих этику труда и народнические общественные отношения. В тех же государствах, в которых господствующие классы брали монотеизм извне ради превращения общественно-государственной языческой власти в существенно более устойчивую монотеистическую государственную власть, с помощью религиозных священников ускоренно развивались единообразные земледельческие производственные отношения. В этих государствах, в той или иной мере, подавлялось самостоятельное развитие коренного этнического общественного сознания и ему навязывалось чужое, отражённое в мифологии монотеизма общественное сознание в качестве идеального, к которому надо стремиться приблизиться вопреки собственному этническому бессознательному умозрению.

Поэтому монотеизм на всякое принявшее его извне молодое государство воздействовал сложно и противоречиво. И особенно отчётливо эта противоречивость проявилась в Европе, где распространилось христианство. Вначале проповедующие, распространяющие монотеизм священники боролись с языческим мировосприятием и, вынужденные постепенно привлекать в монотеизм некоторые черты этого мировосприятия, разрабатывали местный, этнический образ монотеистической мифологии. На данной, нижней ступени внедрения монотеистического мировоззрения священники лишь обслуживали этническую общественно-государственную власть и создаваемое такой властью народническое общественное бытиё, оказывая на них прогрессивное влияние посредством привлечения знаний о достижениях древних цивилизаций для земледельческого освоения территорий, для появления и обустройства городов, в которые они привносили культуру монотеистических империй. А затем, по мере достижения победы над местным язычеством, они начинали навязывать философию преобразования этнической общественно-государственной власти в идеальную государственную власть, а этнических общественно-производственных отношений в идеальные производственные отношения. То есть монотеизм начинал тормозить дальнейший рост производственных отношений из-за идеологического подавления местного этнического общественного сознания, из-за постепенного разложения местного социального сознания взаимной ответственности между феодальными собственниками земель и податным населением на этих землях, когда появлялась и росла в численности прослойка обслуживающего государственную власть необщественного чиновничества. Оправдание угнетающему воздействию на производственные отношения монотеизм получал тем, что только ему удавалось осуществить преодоление кровавой феодальной раздробленности, которая наступала из-за остающегося влияния местной родоплеменной общественной власти, готовой поддержать мятежную знать, и которая наносила несопоставимо больший вред развитию, как производства, так и производственных отношений. Нарастающие противоречия в конечном итоге разрешались становлением этнических идеализированных, отрываемых от природных инстинктов общественных отношений, более сложных, чем естественные языческие народнические общественные отношения. В истории христианской Европы разрешение указанных противоречий происходило через Народные революции, следствием которых было появление народных христианских обществ с философским идеалистическим мировоззрением.

Изначально всякое государство насильно создаёт народнические общественные отношения, в которых сильны языческие традиции местного родоплеменного сепаратизма. Единство государства на этой ступени его становления определяется только единством родовой знати. Не были исключением из данного правила и государства, которые возникали из варварских племён в Средние века, когда в цивилизованных империях уже победил монотеизм.

Так как основной причиной возникновения новых этнических государств было появление вождя-героя, способного стать таковым для родственных племён и навязать остальной родовой знати свою волю, то противоречия среди родовой знати преодолевались единственно способностью рода героя оказывать сдерживающее эту знать насилие посредством сильных дружин. Чтобы укрепить и расширить свою власть на соседние земли, на другие родственные племена в Средние Века род героя одного из молодых государств принимал христианство, вынуждал принимать его свои дружины. А затем, посредством дружин и христианских священников этот род навязывал подвластному населению, как христианство, так и христианские представления об огромных, созданных военной силой имперских пространствах. Побуждаемый идеей собственной империи, которую можно создать только военной силой, принявший христианство род героя в лице наиболее одарённого представителя принимался завоёвывать собственное имперское пространство. Однако при разветвлении этого рода героя род терял единство, между разными ветвями начиналось противоборство за родовое право на верховную государственную власть, которое приводило к распаду знати на сторонников разных ветвей рода героя и к многовековой феодальной раздробленности. Поскольку низы сохраняли традиции родоплеменной общественной власти, продолжали сопротивляться чужеродному, малопонятному христианству, постольку народнические общественные отношения при феодальной раздробленности распадались на местнические общественные отношения, которые складывались вокруг местной родовой знати.

Для необратимого выхода из состояния многовековой феодальной раздробленности необходимыми оказывались не только восстановление единой государственной власти, но и социальные революции, как идеологически обосновываемые монотеизмом, преобразующим народническое общественное бытиё в новое состояние, способное противостоять местным традициям родоплеменной общественной власти. В христианских государствах такие социальные революции идеологически обосновывались церковью и были социальными Народными революциями, которые порождали сословные народные общественные отношения. Ибо во времена феодальной раздробленности только церковь несла в себе, показывала на своём примере, укрепляла сословное единство, что оказывалось примером для знати и податных слоёв, зарождая у них представления об особой устойчивости народного сословного общества. Постепенное накопление воздействия на сознание масс от таких представлений перерастало в новое качество мировосприятия, которое объединяло местные родоплеменные общины земледельцев в противоборстве со знатью как таковой, вызывая восстания, с которыми местная знать не могла справиться. Обусловленные болезненным историческим скачком к народным сословным отношениям потрясения и являлись великими смутами, а вернее сказать, социальными Народными революциями. Они приводили к тому, что неустойчивые социальные народнические отношения распадались, и новые, уже устойчивые отношения выстраивались на народном общественном бытии, в котором удельно-крепостнические, феодальные права собственности знати преобразовывались в сословные права собственности служащего народному государству военно-управленческого чиновничества.

Вследствие социальных Народных революций помимо сословия церковных священников возникало второе, военно-управленческое сословие, которому противопоставляли свои интересы уже не столько носители местных языческих родоплеменных традиций общественной власти, сколько сословие народных этнических общин земледельцев, идеологически организованное философским монотеизмом. Устойчивое единство народа достигалось согласованием посредством церковного сословия правил диалектической борьбы антагонистических противоположностей, – а именно, с одной стороны, военно-управленческого сословия земельных собственников и, с другой стороны, податного сословия, – включающих в себя местнические, унаследованные от языческого прошлого интересы и противоречия, но как вторичные, производные от сословных интересов и противоречий.

Именно после христианских социальных революций в виде Народных революций впервые в человеческой истории появлялись сословные общества. Именно в христианском народном самосознании родоплеменное общественное бессознательное умозрение начало постепенно вытесняться сословным общественным сознанием, а борьба господствующего класса против родоплеменной общественной власти вытеснялась сословной борьбой феодальных собственников с сословием общинного крестьянства и городского мещанства, вследствие чего и преодолевалась феодальная раздробленность, родоплеменная разобщённость. В христианском народном самосознании родоплеменная общественная власть постепенно преобразовывалась в земляческое общественное самоуправление, духовно и политически подчиняющееся более сложной форме общественной самоорганизации, а именно народной сословной самоорганизации. Так складывалось условия для возрождения хозяйственной деятельности, но уже на основаниях народных сословных общественных и соответствующих им производственных отношений. После чего начиналось развитие народно-земледельческих производительных сил идеалистического строя, как отталкивающегося от достижений языческого строя и преодолевающего их собственными достижениями.

Иначе говоря, борьба родоплеменных традиций общественных отношений против надплеменной государственной власти знати под воздействием идеологического монотеизма стала причиной мучительного и противоречивого процесса сближения интересов родственных этнических племён одного государства и становления между ними хозяйственного и политического взаимодействия. Это взаимодействие внутри этнического государства на определённом этапе революционно преобразовалось в этническое народное взаимодействие, в государствообразующий народ, единство которого оказалось возможным вследствие появления социальных сословий, способных начать сословную борьбу за сословные интересы.

Народное самосознание развивается в диалектической борьбе сословий, оно пропитало сословными противоречиями, антагонизм которых проистекает из следующих причин. Правящие первое и второе сословия народного государства выступают в качестве государственной власти, они постепенно, с течением времени отчуждают себя от податного сословия прослойкой внесословного государственного чиновничества, слоем внесословной государственной полиции. Податное же сословие участвует в непосредственном процессе общественного земледельческого производства, в разделении труда, сохраняя в себе традиции родоплеменных общественных отношений, но уже в обстоятельствах теряющего влияние языческого мировосприятия, ибо без традиций родоплеменных общественных отношений в том или ином их проявлении никакое местное по своей сути земледельческое производство невозможно.

Поскольку философской идеологией, объединяющей разные слои народа в способные вести сословную борьбу сословия является претерпевший изменения этническим язычеством монотеизм, постольку народное бытиё определяется монотеистической религией. Народы, которые стали таковыми под воздействием конкретного монотеистического насилия, различаются по расовым и этническим признакам, по народным культурам. Однако их общественное бытиё имеет общий религиозный идеал, а потому этнические и расовые природные различия оказываются вторичными, не мешающими поглощению относительно слабой этнической государственной власти самой сильной народной государственной властью, восстанавливающей субконтинентальное имперское пространство народов, народностей и племён, как пространство, угодное единому Богу, единому Абсолютному Авторитету.

Разные монотеистические религии создавали разные субконтинентальные имперские пространства, каждое со своим собственным духовно-цивилизационным мировосприятием. Но только пережившее становление на основаниях греческой абстрактной философии христианство оказалось в состоянии обеспечить развитие таких общественных отношений, производительных сил и духовных воззрений, которые позволили ставить вопрос о создании действительно вселенского имперского пространства, не ограничиваемого землёй, но в умозрении распространяющегося и в космос.