1. Дворянская демократия

1. Дворянская демократия

Особенности развития России в эпоху индустриализации определились природно-климатическими и географическими условиями существования русского народа, его историей и обусловленными предшествующей историей Преобразованиями Петра Великого.

В Российской империи восемнадцатого века, накануне английской промышленной революции, подавляющее большинство населения по своему общинно-земледельческому укладу жизни не имело запросов в изделиях промышленного производства, которые вызывали бы рыночное развитие такого производства, как было в Англии. Местные нужды в простых орудиях труда вполне удовлетворялись сельскими умельцами, главным образом кузнецами. Военно-бюрократический абсолютизм русского самодержавия был главным заказчиком и потребителем изделий промышленности, а потому посредством чиновничества указывал правила и порядки, по каким должны развиваться промышленное производство и выстраиваться производственные отношения. Царское самодержавие со времён Петра Великого своими представлениями о государственной целесообразности определяло, где должно размещаться то или иное производство, какие на нём должны быть условия собственности и как должен организовываться труд. Наибольшая часть промышленного производства была выведена за пределы рыночных спроса и предложения и развивалась на основе крепостного права, закрепления крестьян за предприятиями. Это превращало крестьян в работных людей, сохраняющих образ жизни и умозрение крестьянских общин. Производственные отношения при этом ограничивались интересами местного предприятия, оставались поселенческими, непосредственно наследующими этническим традициям родоплеменных общественных отношений. Они сохраняли черты деревенского образа жизни, строились на православной этике и морали, что обозначало пределы усложнения их социологизации, превращения в рациональные городские производственные отношения, преодолевающие местническое мировосприятие. Такие производственные отношения препятствовали росту производительности труда, не позволяли создавать взаимосвязанные производства в разных местах страны, изготавливать сложные изделия с высоким городским качеством.

Экономическое развитие в стране, в том числе развитие производства, осуществлялось вследствие управления им со стороны дворянской государственной власти, и самые существенные изменения среди русского народа претерпело сословное умозрение вовлечённого в управление империей русского служилого дворянства. До Преобразований Петра Великого русское дворянство воспитывалось в условиях, когда священники православной церкви воспринимались правящим сословием, оно было частью православного народа, образом жизни и нравами близким и понятным крестьянству. После Преобразований в Москве ещё сохранялись некоторые устои для поддержания традиций именно такого, народно-земледельческого уклада жизни и мировосприятия русского дворянства. Однако в новой столице Санкт-Петербурге положение дел стало иным. Крупный торговый город с сильным влиянием европейских и коммерческих космополитических интересов, он был местом, где государственной властью сосредотачивались налоги, собираемые в огромной империи, что позволяло создавать в нём совершенно иные условия существования. Главной задачей петровских Преобразований было наладить военно-чиновничье управление страной, ибо только так удавалось добиться усиления самодержавной власти и устойчивости государственных отношений. И Пётр Великий заложил в новой столице традиции господства светского образа жизни, безусловного подчинения потерявшей право выступать правящим сословием православной церкви дворянскому военно-управленческому сословию. Это само по себе разрушало народные общественные отношения, подчиняло русский народ имперской феодально-бюрократической власти, делало его бесправным в государственных отношениях.

Со времени Петра Великого рост промышленного производства был признан основой выживания государственной власти, и обеспечение условий для развития промышленных производительных сил являлось первейшей задачей военно-чиновничьих учреждений государственного управления. Стратегически нацеленная на решение данной задачи государственная власть оказывалась вынужденной решительно и при необходимости жестоко преобразовываться в рациональную светскую власть, что разительно отличало Российскую империю от царского самодержавия допетровского века, когда влияние православного священства на принятие решений царской и боярской властью было существенным и постоянно подчёркивалось. Широкий приём в ускоренно создаваемые учреждения управления самодержавной империи наёмных протестантов, главным образом лютеранских немцев их Прибалтики, был вызван потребностью революционного поворота государственной власти к городскому рационализму, к которому собственно русское служилое боярство и дворянство духовно и культурно приспосабливалось лишь при смене поколений.

Лютеранский рационализм прибалтийских немецких подданных сначала оказался более подходящим для укрепления учреждений управления страной в новых обстоятельствах строительства Российской империи, чем православное умозрение русского дворянства. При Анне Ивановне по этой причине поощрялся наплыв лютеранских немцев в столичные учреждения военно-чиновничьей власти, а герцог Бирон и проводимая им политика стали олицетворением их господствующего влияния в стране. В таких обстоятельствах угнетённое положение русского дворянства пробуждало в нём бессознательные традиции родоплеменных общественных отношений, которые отчуждали его от государственной власти, расшатывали эту власть, создавали обстановку неустойчивости государственных отношений. Внутри военно-управленческого сословия стала рождаться неявная вторая власть в виде военной демократии русского служилого дворянства Санкт-Петербурга. Вследствие совершённого этой властью государственного переворота русским гвардейским дворянством на престол была возведена дочь Петра Первого Елизавета, сторонница решительного очищения учреждений управления от немцев. Такой поворот в политике стал возможным потому, что рациональный атеизм, которым проникалось русское служилое дворянство во втором-третьем поколении после петровских Преобразований, а в особенности попадающее на службу в столицу империи, оказывался более пригодным для укрепления государственной власти и самодержавно-бюрократического управления, чем лютеранский рационализм. Из задачи совершенствования управления империей в среде русского столичного дворянства по мере углубления военной демократии, как непременного условия укрепления государственной власти, стала складываться городская светская и атеистическая по духу сословная культура, отрывающаяся от православного мировоззрения и от крестьянского народного умозрения. Возведя на престол Екатерину Вторую, русское столичное дворянство в начале её правления потребовало изъятия церковных земель и перераспределения их среди военно-управленческого сословия, что показывало их отношение к церкви как таковой. Объявление о соответствующем решении в 1764 году окончательно подчинило православную церковь дворянской демократии и сделало светскую дворянскую культуру господствующей, а дворянский атеизм не противоречащим правилам дворянского образа жизни.

Превращение государственной власти во власть русской дворянской демократии завершилось при Екатерине Второй. При ней происходила широкая раздача самодержавной земельной собственности и земель церкви русскому дворянству, земельная собственность дворянства стала наследственной, и выстроилось дворянское политическое самоуправление, от местного уровня до общероссийского. Закрепление за дворянством прав собственности на землю создало предпосылки для принятия законов о дворянских вольностях, согласно которым дворянство получало возможность выбора, служить или заниматься хозяйственной деятельностью, что должно было повернуть их внимание к повышению продуктивности хозяйственного производства, привлечь их к предприимчивому участию в экономическом развитии страны. Таким образом русское дворянство превращалось не только в политически, но и в экономически полностью господствующее в стране сословие с зарождающимися классовыми имущественными интересами. В культуре установление государственной власти дворянской демократии выразилось в быстром повороте отражающего интересы дворянства искусства, дворцового строительства к дворянскому классицизму, источником вдохновения для которого служила мифология и культура Древней Греции классического периода.

Благодаря столь радикальному, действительно революционному изменению дворянского умозрения и становлению государственной власти дворянской демократии, в стране под воздействием ширящихся связей с европейскими государствами возникали и закреплялись новые потребности, которые вызывали развитие потребительского товарного производства. Во второй половине восемнадцатого века в Российской империи наблюдался устойчивый рост товарно-денежных отношений, отчётливо обозначились черты капиталистического развития, в которое включилось дворянство. Значительная часть постоянно возрастающих доходов государственной казны направлялась на военные расходы, на заказы средств ведения почти непрерывных войн. И благодаря дешёвой рабочей силе крепостных работников, собственному сырью дворянская империя к концу царствования Екатерины Второй смогла догнать Англию, а затем вырваться на первое место в мире по выплавке чугуна и экстенсивному производству из него изделий, в основном оружия и строительных материалов для городского строительства, а так же организовала государственные учреждения для всестороннего развития прикладной науки.

Рациональный атеизм укоренился в мировосприятии русского дворянства именно в это время, и он приводил к важным следствиям. Столичное русское дворянство легче поддавалось влиянию французской светской культуры, заражалось веяниями эпохи французского Просвещения, материализмом и либеральными космополитическими настроениями, чем какое-либо иное европейское дворянство, а из столицы оно распространяло своё мировосприятие по всей стране. В его среде появились два идейных течения, обусловленных разными способами получения личных доходов, и эти идейные течения заменили ему православное мировоззрение. К одному течению тяготела часть аристократии и крупной бюрократии, которая непосредственно втягивалась в европейскую торговлю российскими сырьевыми товарами: зерном, лесом, пенькой, смолой, пушниной, рудами и металлами, – и для этих представителей аристократии и бюрократии естественными становились участие в ссудных ростовщических сделках, коммерческие интересы и олигархическое, космополитическое отношение к жизни. Их привлекал французский материалистический либерализм эпохи французского Просвещения. Среднее же и мелкое имущественное дворянство свои доходы получало в основном участием и соучастием в развитии производства, в первую очередь земледельческого. Производство империи держалось на производственных христианско-этических отношениях народной крестьянской среды, и поместное дворянство оставалось связанным своими материальными интересами с народно-патриотическим умозрением крестьянства, было чуждым коммерческому космополитизму. В его среде складывалось своеобразное, атеистическое понимание традиции русского народного патриотизма, истории русского народа и рождались творческие поиски преобразования православной народной культуры в светскую народную культуру. Великая французская революция подтолкнула обострение противоречий коммерческого и производственного интересов по всей Европе, в том числе и в Российской империи, а это вызвало обострение идейной борьбы в среде атеистического русского дворянства.

Превращение либеральных идей и идеалов французского Просвещения в политические идеи и идеалы, вдохновляющие буржуазию Франции на антифеодальную революцию, вызвало едва ли не наибольшее замешательство правящего класса знати именно в Российской империи. Внушив русскому дворянству мнение о своей склонности к учениям французских просветителей и их либеральным воззрениям, Екатерина Вторая так и не смогла выразить ясную позицию самодержавия к происходящему во Франции. Тем временем надежды на то, что это бунт, и он будет подавлен французской королевской властью, не оправдались. События развивались очень быстро и в направлении углубления революции. Попытка австрийского императорского дома вооружённой интервенцией укрепить положение французского короля Людовика XVI привела к его казни и к установлению революционной диктатуры левых якобинцев во главе с Робеспьером. При диктатуре якобинцев стала создаваться новая исполнительная власть Франции, новая армия, которая вскоре доказала способность отразить военную интервенцию. Свержение якобинцев под лозунгами восстановления либеральных свобод совершалось уже теми, кто в обстановке революционного безвластия захватывал собственность церкви и дворянства, делал состояния на торговой спекуляции и безудержном ростовщичестве. Написанная ими на положениях либерализма конституция, конституция режима Директории, стала обоснованием откровенной диктатуры коммерческих спекулянтов, грабителей и воров, взяточников и казнокрадов. Показывая невозможность создать общество социальной справедливости на основаниях либерализма, Директория опорочила либерализм в глазах многих его сторонников в других странах. При режиме Директории войны из способа защиты завоеваний революции превратились в средство обогащения и укрепления власти нуворишей, а потому Директория не стремилась к уступкам ради мира с правящими кругами соседних феодальных государств и буржуазно-капиталистической Великобритании. Следствием было то, что настроения поддержки французской буржуазной революции городскими слоями населения в других странах сменялись там растерянностью или разочарованием. Таково было в главных чертах положение дел в Европе, когда в 1796 году умерла русская императрица Екатерина Вторая и на престол поднялся её сын Павел Первый.

Неудачные войны с революционной Францией подорвали ресурсы и престиж держав Западной и Центральной Европы. И Павел Первый устремился расширять европейское влияние Российской империи, охотно откликнулся вступить в очередную антифранцузскую коалицию. Отличительной чертой его политики было намерение вырваться из свойственной царствованию его матери зависимости самодержавной власти, как от дворянской демократии, так и от либерального космополитизма связанной с торговлей сырьём аристократии, которая потянулась к масонству, к обслуживанию коммерческих интересов Британии и к отрицанию необходимости в сильной государственной власти Российской империи. Этим обуславливались его перетряски в армии и в чиновных учреждениях, авторитарное принятие нового закона о престолонаследовании, отменяющего закон Петра Великого и желание сблизить православие и католицизм ради обоснования права России предстать общеевропейской феодально-бюрократической империей. Избрание его магистром Мальтийского ордена, встреча с папой римским после громких побед России на Средиземном море и в Италии укрепили убеждённость Павла Первого в свой правоте. Его увлекала мысль совершить объединение феодальных государств Европы под покровительством государственной власти единого христианского самодержавного правителя, произвольно подчиняющего интересы русского дворянства такой цели. На этом пути он столкнулся с интересами австрийского императорского дома и правящих кругов Великобритании, которые воспользовались победами русских войск над французскими, чтобы затем действовать в одностороннем порядке против усиления самодержавной России. Неожиданное для Павла Первого предательство союзниками русских войск, которое привело к сдаче части из них общему противнику, стало причиной резкого ухудшения его отношения к правительству Великобритании и к Австрии. В отместку коварству господствующих в них кругов знати он дал согласие на сближение с пришедшим к власти во Франции первым консулом генералом Наполеоном Бонапартом. Такая затратная волюнтаристическая внешняя политика, когда в собственной стране уже десятилетие явно обострялся экономический кризис из-за исчерпания возможностей старых способов феодально-бюрократического управления крепостными производственными отношениями, тревожила дворянство, шла вразрез с правилами дворянской демократии и интересами либерально настроенной аристократии. Память о восстании Пугачёва и судьбе французского дворянства после революции во Франции подталкивала к действиям, и поощряемый послом Британии и масонами заговор близких к царю военных и аристократических кругов закончился убийством Павла Первого.

Его сын Александр Первый был человеком другого склада мышления, – более гибким и скрытным, понимающим дух нового времени. Молодой царь занялся решительным совершенствованием военно-чиновничьего управления дворянского самодержавия, приспосабливая его к последствиям французской революции, которые при консулате Наполеона Бонапарта стали уже очевидно необратимыми. Существенные, призванные усилить правительство и царя изменения исполнительной власти Российской империи сопровождались попытками создать помимо дворянского демократического самоуправления представительную власть, опирающуюся на поддержку более широких слоёв населения, что отразил подготовленный Сперанским проект Государственной Думы, как подобия Земского собора русского народа семнадцатого века. Политические изменения призваны были служить оживлению экономики через поворот к производству товаров потребления и рыночному товарообмену, долженствующему подтолкнуть развитие торгово-промышленного капитализма, как общественной потребности. Именно старые способы регламентирования производственных отношений и пределы возможностей правительства делать заказы на промышленные изделия превратились в препятствие для дальнейшего роста промышленного производства, вынуждали сохранять крепостную привязанность работников к предприятиям, которая после революции во Франции стала олицетворением средневековой отсталости России.

Политическое банкротство режима Директории во Франции привело Александра Первого к выводу, больше не рассматривать либерализм, как серьёзную опасность для царского самодержавия. Проводя либерализацию внешних политических и хозяйственных отношений в соответствии с интересами связанных с британскими торговыми компаниями кругов аристократии и бюрократии, он принимал решения провести либерализацию торговли и внутри России, чтобы превратить Россию в посредницу сухопутной торговли между Европой и Азией. Торговля должна была становиться заказчиком производства, подтолкнуть рост числа частных предприятий с наёмным трудом. Однако в стране не было необходимого потребительского рынка промышленных изделий и культуры городского социально-производственного взаимодействия, торговля способствовала расширению производства только местных ремёсел и хлопчатобумажных товаров на небольших предприятиях. К тому же у русских слабо проявлялась склонность к меркантильному капитализму; спекулятивно-коммерческая прибыль быстро накапливалась в основном у армянских и еврейских купцов и ростовщиков, которые стремились наживаться на посреднических сделках между азиатским Востоком и европейским Западом, не проявляя никакого интереса к промышленному капитализму. Деятельность иноплемённых купцов и ростовщиков подрывала производство в Российской империи и устойчивость власти, и царскому самодержавию пришлось вновь возвращаться к правительственному управлению торговыми отношениями, чего требовало русское купечество и правительственное чиновничество. В конечном итоге неудачи в хозяйственных и торговых реформах стали причиной свёртывания самых значительных внутриполитических реформ.

Отказу от либеральных преобразований в России способствовали и внешние обстоятельства. Становление мировой торговли и господство мировых олигархических торгово-спекулятивных интересов, которое в последние десятилетия 18 века отчётливо проявилось в Европе и в мире в целом, особенно в богатых Великобритании и Нидерландах, где находились центры этих интересов, делало невыгодным, малопривлекательным занятием вложение капиталов в развитие производительных сил для их усложнения и совершенствования. Подчинение интересов производства коммерческим интересам повсюду влекло за собой постепенный износ основных средств производства, хищническое отношение к почве при сельскохозяйственной деятельности и обнищание связанного с производством большинства населения. Это, с одной стороны, будоражило творческие умы участников производственных отношений, заставляло их искать способы повышать производительность труда на производстве за счёт изобретения новых орудий труда и средств производства, что и привело к промышленному перевороту в Англии. Но с другой стороны, господство торгово-спекулятивных интересов поощряло асоциальный индивидуализм, не позволяло усложнять общественные и промышленные производственные отношения, повышать общественную культуру производства ни в одной стране Европы, а только это и могло дать возможность использовать изобретения новых орудий труда и средств производства для всеохватного развития производительных сил внутри конкретных стран.

Наиболее угнетающим стало воздействие коммерческих интересов на производство во Франции, когда там установился режим Директории, то есть режим откровенной диктатуры либерального коммерческого космополитизма. Директория окончательно надорвала экономику страны, возбудила против исполнительной власти режима архетипические инстинкты родоплеменных общественных отношений государствообразующего этноса. Это привело сначала к государственному перевороту, во главе которого оказался генерал Бонапарт, а затем к французской Национальной революции, то есть к решительному выстраиванию новой социально-общественной государственной власти для спасения отечественных промышленных интересов. Политика первого консула, а затем императора Бонапарта была нацелена на создание самых благоприятных условий быстрому наращиванию промышленных капиталов именно во Франции. В такой политике Бонапарту виделось единственное средство преодоления неустойчивости внутренних социально-политических отношений, вызванной возбуждением бессознательных традиций родоплеменных общественных отношений в среде горожан. Осуществляя непрерывное укрепление государственной власти расширением опоры на народное крестьянство, чтобы посредством власти поддерживать рост национального общественного сознания горожан, Наполеон втягивался в наступательные войны, целью которых стало вытеснение торговцев и ростовщиков Великобритании из европейских стран для полного подчинения рынков континентальной Европы интересам французских товаропроизводителей.

К тому времени господствующий класс Великобритании ещё не оправился от последствий поражения в войне со своими североамериканскими колониями. Вследствие резкого сокращения сбыта товаров Англии на самых богатых, европейских рынках их потребления, которые оказались под властью Наполеона, и из-за ухудшения финансового положения дел в буржуазно-капиталистическом королевстве, ухудшались условия жизни и возбуждались традиции родоплеменных общественных отношений у множества англичан. В конечном итоге даже в пронизанной духом меркантилизма Англии политическую победу одержали политические силы, связанные с промышленными капиталистическими интересами. Эти силы принялись укреплять государственную власть ради ускоренного развития промышленного капиталистического производства для военных нужд, насильно использовать накопленные в стране коммерческие капиталы для модернизации и расширения производства на основе достижений промышленного переворота. А во всеохватную борьбу между Францией и Великобританией за политическое и экономическое капиталистическое господство в Европе и в мире в целом поневоле втягивались все остальные европейские страны. Во всех странах Европы происходило возбуждение этнических традиций родоплеменных общественных отношений, которое вело к укреплению государственной власти в каждой из стран, к подчинению интересов торговли интересам военного производства.

В Англии и во Франции в условиях капиталистического рынка труда быстро налаживалось военное производство на основе промышленного переворота и крупных правительственных заказов. Особенно значительным было возрастание производства в Англии, которое за короткий срок превратило её в неоспоримо ведущую промышленную державу мира. Феодально-бюрократические государства Европы с их крепостным правом и регламентирующим производственные отношения абсолютизмом были не в состоянии выдержать гонку производства вооружений, которую навязали им Англия и Франция. Следствием стало утверждение полного превосходства английского флота на морях и в океанах и завоёвание Наполеоном феодально-бюрократических государств западной и центральной континентальной Европы, свержение в ряде из них правящих династий, что повсеместно подрывало прежние основания устойчивости феодальных государственных отношений. Без обращения к бессознательному умозрению, к этническим родоплеменным общественным побуждениям и к народному патриотизму, способному объединить аристократию, среднее и мелкое дворянство и массы крестьянства, нельзя было надеяться бороться с непрерывно растущим могуществом французской империи Наполеона за собственные политические и экономические интересы. Поэтому в Европе повсюду и во всех слоях населения происходил подъём народного общественного самосознания и религиозных настроений, на которых выстраивались народные общественные отношения.

В лютеранских государствах Германии христианское протестантское сознание объединяло крестьянские и городские общины, а так же дворянство в единые народные общественные отношения постольку, поскольку оно обосновывалось рациональной идеалистической философией, примиряющей крестьянское умозрение и городское мировосприятие. Для противодействия разрушающему народные отношения влиянию на горожан французского материализма необходим был такой взлёт философской мысли, который позволил бы подчинить материалистическое мировосприятие идеалистическому, светский атеизм фидеизму. Он и произошёл в протестантской Германии. В трудах Канта, позже Гегеля и ряда их современников теоретический идеализм был поднят на такую высоту, с которой французский материализм эпохи французского Просвещения смотрелся упрощённым, примитивным, терял убедительность для рационального городского мышления. Поэтому всё течение лютеранского переосмысления французского материализма этого времени превратилось в выдающееся явление с самыми серьёзными последствиями для мирового исторического развития. В дворянской культуре северной Германии идеалистическое переосмысление французского материализма лютеранской философией породило немецкий мистический романтизм, который проникал в народное умозрение, стал отличительным признаком лютеранских немцев, их своеобразным духовным иммунитетом против материализма, позволяющим сохранять народно-феодальные общественные отношения в новую эпоху наступления материальных капиталистических интересов, подчинять идеал нации романтическому идеалу народа.

В католических и православных государствах положение дел было иным. Светское дворянство в них стало искать способы создавать собственную, атеистическую народную культуру, возвращающую их в народные общественные отношения без уступок монотеистическому вероучению. В данных государствах во времена наполеоновских войн и после них зарождалось и становилось традицией диалектическое противоборство народного дворянского атеизма и народного крестьянского христианского умозрения. Дворянская народная культура вследствие такого противоборства отрывалась от дворянского классицизма, поневоле становилась сельской, подчиняющей городские интересы сельским интересам, и ради сближения с крестьянским умозрением она переносила евангелические представления об общинной этике и морали в атеистическое мировосприятие, христианской совести в светскую народную культуру. Она отразила процесс постепенного вырождения государственной власти дворянской демократии, её вытеснения более сильной государственной властью народного дворянского самодержавия. Наибольшее развитие диалектическое противоборство дворянского атеизма и крестьянского христианского догматизма получило в Российской империи, что и придало народной культуре, которая создавалась русским дворянством, яркое своеобразие. Под воздействием христианской совестливости в её православном проявлении в народную культуру русского дворянства по мере её становления закрадывалось чувство вины за крепостное право. Вину эту стало питать, углублять понимание, что война с Наполеоном была выиграна только благодаря подъёму духа общенародной борьбы с нашествием его многоязычных армий.

К 1812 году огромная Российская империя осталась единственным государством, которое могло противостоять империи Наполеона. К этому времени две империи поделили всю континентальную Европу на сферы влияния, и начатая Наполеоном война 1812 года стала войной за господство на континенте только одной империи. Она была выиграна феодально-бюрократической Россией потому, что стала для неё народной, отечественной, так как дворянская государственная власть Российской империи стала существенно изменяться, пока не нашла опору в пробуждающихся традициях родоплеменных общественных отношений мещанской и крестьянской среды русского народа. Предпосылки к таким изменениям складывались до начала Отечественной войны. Критическая оценка историком Карамзиным значения Преобразований Петра Великого, которые, по его убеждению, разрушили общественное единство русского народа, породила непрекращающиеся споры между сторонниками и противниками такой точки зрения, тем самым укореняя внимание к этому вопросу в разных слоях населения страны. Следствием подобных споров и растущего со времён Екатерины Второй внимания образованных слоёв дворянства к историческому прошлому государства стало стремление возродить общественное единство русского народа. Оно отразилось в содержании зарождающейся дворянской культуры и в отмене самых чуждых православной этике и морали законов крепостных отношений. Однако пробудившийся во время войн с Наполеоном народный патриотизм солдат, городских мещан и крестьянства, затем оккупация Франции, в которой революциями были уничтожены феодальные отношения как таковые, рождало надежды на полную отмену крепостных отношений и в России. Подобные же настроения витали и в других феодально-бюрократических государствах Европы, возглавленных Россией в борьбе с Наполеоном.

Настроения эти были не всеобщими, их не разделяло большинство поместного дворянства. Два с половиной десятилетия разрушительных войн привели к такому надрыву городского и сельского хозяйства, в первую очередь в феодально-бюрократических государствах европейского континента, что поместное дворянство не видело способов своего выживания при отмене крепостного права. В условиях господства в феодально-бюрократических государствах общинного христианского умозрения крестьянства и упадка товарно-обменных отношений трудно было рассчитывать, что оброк и барщина станут менее выгодными, чем аренда земельных участков у землевладельцев. В России эти проблемы усугублялись православным умозрением общинного крестьянства, чуждого представлениям о городской рыночной конкуренции, в том числе при землепользовании, огромными средними расстояниями между земледельческими селениями и городами, слабым развитием городского хозяйства, сезонным бездорожьем, – а потому необходимостью прямого участия государственной власти в налаживании хозяйственных связей, развитии средств грузоперевозок. Это было причиной высоких налогов и не рыночных способов привлечения к труду, которые мешали развитию товарно-денежных отношений, как необходимой предпосылки поддержки большинством дворянства отмены крепостного права. Чтобы обосновать крепостное право в новых исторических обстоятельствах, царское самодержавие всё шире использовало православное мировоззрение, через него стремилось показать своё общественное единство с народным крестьянством, одновременно укрепляя военно-чиновничьи учреждения управления.

Но после Великой французской революции и начала становления промышленного капитализма в Англии и во Франции крепостное право и народно-феодальное мировоззрение стали в Европе явным пережитком феодального средневековья. Если в Англии металлургическое промышленное производство возрастало, для его развития открывались новые возможности, то в Российской империи основанная на крепостном труде и правительственных заказах горнозаводская промышленность Урала вступила в полосу непреодолимого застоя. В Российской империи оживление наблюдалось как раз там, где крепостной труд заменялся вольнонаёмным. Так было, например, в хлопчатобумажной промышленности, в которой к 1825 году 95% рабочих были именно вольнонаёмными. Падение экономического значения крепостного труда в крестьянской стране, поворот царского самодержавия к православному мировоззрению и неуклонному усилению военно-чиновничьих учреждений управления означали кризис дворянской демократии. Большинство поместного дворянства соглашались на потерю своего политического влияния ради сохранения крепостного права и своих привилегий. Но были те, кто предпочитали сохранить политическое влияние дворянской демократии, светское атеистическое мировосприятие дворянства добровольным отказом от крепостного права, признавая, что ради этого необходимо совершить революционное изменение основ государственной власти.

Последней попыткой спасти светскую дворянскую демократию в России поворотом к народной дворянской демократии без крепостного права было восстание образованных кругов аристократии и дворянства в декабре 1824 года на Сенатской площади. Восстание вдохновлялось опытом успешных дворцовых переворотов дворянской гвардии в предыдущем столетии, отдельными выводами французских мыслителей эпохи французского Просвещения о грядущем не монотеистическом национальном обществе, примерами возникновения французской и английской конституционной монархии и североамериканской республики. Одни участники восстания желали установить в России конституционную монархию Русского государства с сословно-представительным законодательным собранием, другие шли ещё дальше, мечтая о русской дворянской республике. Их политический провал был обусловлен исчезновением единого понимания общих интересов в дворянской среде и означал конец эпохи русской дворянской демократии. После подавления восстания декабристов ответственность за крепостное право, за кризис крепостных отношений в России взяла на себя самодержавная царская власть, вследствие чего она существенно изменялась в последующее правление императора Николая Первого.