1. Национальная республика

1. Национальная республика

Устройство общественно-государственных отношений, которое в Древнем Риме было названо республиканским, не являлось единственным примером подобного рода политического самоуправления в античной Европе. Оно имело разнообразные проявления уже в полисном мире Древней Греции. Главные особенности республиканского правления: диалектическое единство и противоборство сенатской власти знати, с одной стороны, и объединённой самосознанием народности демократической власти носителей традиций родоплеменных общественных отношений, с другой стороны, – развились ещё, например, в древнегреческих Афинах. Но в Афинах демократическая власть Народнического собрания подчинила себе власть родовой аристократической знати, которая сосредотачивалась в Ареопаге. Тогда как в Риме, которому приходилось отстаивать своё право на независимое существование в непрерывных войнах с соседними племенами и полисными государствами, сенатская родовая знать патрициев в силу своего происхождения от основателей Рима и лучшей военной подготовки, чем остальное население, смогла добиться устойчивого самостоятельного положения в отношениях с древнеримской народностью.

Древнеримская народность сложилась при семи избираемых патрицианской знатью царях. А после свержения тиранической власти царя Тарквиния Гордого, свержения, которое произошло вследствие восстания возмущённых его деспотизмом носителей традиций родоплеменной общественной власти, политическая устойчивость была достигнута по мере выстраивания республиканских общественно-государственных отношений между патрицианской знатью и народностью, между сенатом, средоточием патрицианской власти, и избираемыми в трибах плебса трибунами, выразителями демократической власти. Преобразование царской власти в устойчивую республиканскую власть оказалось возможным потому, что уже пустило корни социальное взаимодействие семейно-родовых интересов средних имущественных слоёв древнеримской народности, произошло социальное разделение труда и земельной собственности, которое позволяло этим слоям получать необходимые средства жизнеобеспечения посредством развития социально-политического представительного самоуправления. У большинства римских семей к этому времени укоренилась общая озабоченность, каким образом обеспечить наилучшую защиту семейно-родовой собственности на земельные наделы от посягательств внешних врагов. И у них обозначилось стремление, не отказываясь от традиций родоплеменной общественной власти, получать выгоды от разделения труда и обязанностей по защите прав собственности, как внутри древнеримского сообщества племён, сообщества триб, так и во взаимоотношениях со знатью. Для средних имущественных слоёв римлян республиканская общественно-государственная власть стала представляться более выгодной, чем самостоятельная родоплеменная общественная власть в трибах, вследствие чего представительное республиканское насилие смогло заменить насилие царской власти и создать условия не только для сохранения народности, но и для её дальнейшего развития. Сама же общественно-государственная власть в таких условиях являлась отражением общественного сознания племён, триб, составляющих земледельческую народность. Она обосновывалась языческой земледельческой религией, вследствие чего в общественном устройстве сохранялось сильное влияние этнических проявлений традиций родоплеменных отношений, которое определило этнократический дух республиканской власти.

Республиканская государственная власть была следствием роста численности, значения и политического самосознания средних имущественных слоёв городских семейных собственников. Она появилась на определённом уровне становления в Риме торговли и ремесленной деятельности, а потому являлась проявлением развития европейской городской цивилизации, европейского пути выстраивания государственного насилия и социального взаимодействия. Она позволила осуществлять освоение под хозяйственные нужды, под земледелие земли в сложных природно-климатических условиях, чем никогда не занимались самые древние, восточные земледельческие цивилизации.

Древнеримская республика через столетия подъёма достигла расцвета и мощи, которые превратили её в главную державу Европы и Средиземноморья, закладывающую организационные, инженерные и технические основания для освоения всей западной части европейского континента. Но на пике величия римляне стали размываться как генетически, так и духовно среди множества завоёванных ими народностей и варварских племён, теряли этническое бессознательное умозрение и этнократическое мировосприятие, и республика пришла к политическому кризису общественно-государственной власти. Постепенное разложение общественного бессознательного умозрения древнеримской народности, ублюдизация этой народности стали причиной потери способности к общественному, архетипическому разделению труда и распределению обязанностей, что привело к росту политической неустойчивости республиканских институтов государственного самоуправления и последующим гражданским войнам. Многолетние гражданские войны превратили военных, в том числе наёмников в главных участников политической борьбы, и Юлий Цезарь увидел единственный способ остановить вызванные политической неустойчивостью гибельные гражданские войны в преобразовании республиканской государственной власти в военно-бюрократическую императорскую власть. Однако императорская власть с течением времени всё более отчуждалась от традиций общественно-государственной республиканской власти и только ускорила исчезновение древнеримской народности, что повлекло за собой сначала преобразование империи римлян в Римскую империю, а затем быстрый и необратимый упадок данной империи. Созданная в первой половине 4 века римским императором Константином Восточная империя со столицей в Константинополе уже не была собственно Римской империей. Она преодолела упадок благодаря тому, что стала наследницей эллинистического культурно-политического мира, который возрождался под воздействием церковного христианства из-за бессознательного пробуждения и самовозбуждения среди составляющих костяк этого мира греков греческих этнических традиций родоплеменных отношений и родоплеменной общественной власти. Римская императорская власть, перенесённая императором Константином из гибнущего от последствий ублюдизации Рима в древнегреческий город Византий, с опорой на греческую христианскую церковь объединила эллинистический мир в Византийскую христианскую империю, давая начало новому, идеалистическому строю исторического развития человечества.

При Великом переселении племён из срединных пространств Евразии на европейский континент варварские племена на просторах угасающей Западной Римской и Восточной Византийской империй сталкивались и приходили в сношения с военно-бюрократической государственной властью и христианской церковью, которая освящала эту власть. С вынужденного согласия императорских властей или без него они оседали на землях империй, перенимали опыт земледелия, и у родственных племён осёдлых земледельцев, под влиянием примера императорской государственной власти в разных местах возникала этническая общественно-государственная власть. Поскольку она была детски слабой, постольку создаваемые такой властью народности были крайне неустойчивыми. Не имея исторического времени развивать собственную языческую государственную власть и цивилизационную религию, военные вожди варварских народностей и их дружины отстраняли жрецов от влияния на власть и привлекали сословие священников христианской церкви для того, чтобы при её поддержке превращать своё господствующее положение в независимое от родоплеменной общественной власти. Под влиянием христианской церкви они переходили к созданию удельно-крепостнической, феодальной государственной власти и военно-чиновничьего управления, а затем посредством них подавляли родоплеменную общественную власть и возникшую на её основе общественно-государственную власть. Так удельно-крепостническая государственная власть ставила себя над конкретным этническим обществом и подлаживалась под христианскую цель выстраивания сословно-народной формы общественного бытия, которая могла существовать и развиваться в имперском пространстве, то есть без собственной общественно-государственной власти. Использование достижений исчезнувшей Римской империи позволяли удельно-крепостнической, феодальной государственной власти воссоздавать большие государства и целенаправленно ускорить развитие производительных сил и освоение покрытых девственным лесом земель в сложных природно-климатических условиях средней полосы и севера Европы, – что, собственно, и оправдывало её разрыв с этнической общественно-государственной властью.

В европейских удельно-крепостнических государствах этнические народности существовали и развивались вследствие оправдания христианской церковью военно-чиновничьего насилия государственной родовой власти военных вождей над традициями родоплеменной общественной власти и над языческой религиозностью. Этим христианские народности отличалась от языческих народностей, которые появлялись в государствах древнего мира. Однако при кризисе единства господствующего в государственной власти монархического рода местные родоплеменные традиции общественной власти, опираясь на бессознательную языческую религиозность, способствовали разрушению удельно-крепостнической государственной власти, становились причиной удельно-крепостнической, феодальной раздробленности. Преодоление удельно-крепостнической раздробленности происходило по мере роста значения в государственных отношениях церковных христианских священников, которых на больших континентальных пространствах объединяло сословное самосознание и стратегическое философское целеполагание. По мере осуществляемого церковью вытеснения монотеистической библейской духовностью и монархической христианской мифологией языческой духовности и мифологии местная знать вынуждалась подчиняться государственной власти одного монарха. Однако централизованные военно-чиновничьи способы монархического управления, которыми преодолевалась удельно-крепостническая раздробленность, вызывали хозяйственный и социально-политический кризис, кризис доверия местной родоплеменной общественной власти к своей знати, непреодолимый удельно-крепостнической государственной властью. Он ставил удельно-крепостническое государство на грань исторической катастрофы, и государственные отношения спасались Народной революцией государствообразующего этноса. С Народной революции начиналось воплощение в жизнь идеала церкви о народно-патриотическом сословном обществе с христианским мировоззрением, обществе, существующем в идее, из-за идейного мифологического насилия, а не из-за насилия государственной власти.

Народная революция через инициативную Смерть этнической народности, через духовное рождение составляющих её племён в идее народно-коллективного спасения замещала языческие мифы в традициях родоплеменной общественной религиозности имперским идеологическим монотеизмом. Тем самым народность преобразовывалась в новую форму общественного бытия, в сословно выстроенный на основаниях христианской мировоззренческой религиозности народ. Там, где традиции родоплеменной общественной религиозности вследствие Народной революции “сплавлялись” с православным или католическим христианским мировоззрением, рождающийся сословный народ как бы заранее обрекал себя на монархическое самодержавие, на абсолютизм дворянской государственной власти, на постепенную деградацию родоплеменного общественного этнократического самосознания до уровня общинного этнического самосознания крестьянства. Поэтому из православных и католических земледельческих народов стало возможным создавать устойчивые феодально-бюрократические сословные империи. Однако в странах и германских княжествах, в которых Народная революция происходила в условиях городской протестантской Реформации, вдохновляемой интересами городских семейных собственников, обозначился отход от монархической феодально-бюрократической государственной власти к проявлениям республиканского правления. Причина была в том, что протестантская Реформация побеждала в странах и княжествах с наиболее развитым городским производством, где городское население включалось в борьбу за влияние на государственную власть, а имущественные слои горожан тяготели к республиканским государственным отношениям.

Античная городская культура политического самоуправления Европы исчезла после гибели и упадка городов в Римской империи. В Средневековье возрождение некоторых старых городов и появление множества новых торгово-ремесленных городов происходило в условиях господства удельно-крепостнических отношений собственности, когда землёй завладели феодалы, поставленные церковью над языческими традициями родоплеменной общественной власти. Большинство городов отстраивалось на землях феодалов, и перебирающиеся в города сельские ремесленники, становясь горожанами, оказывались в положении, мало отличающемся от крепостной зависимости. В земледелии за повинности феодалу отвечали крестьянские общины, а в городах – цеховые общины. В самих по себе общинных отношениях, в том числе и в цеховых общинных отношениях, не было стремления к непрерывному росту производительности труда, и они превращались в препятствие для производительного хозяйственного развития. Но выживание городского ремесленника зависело от рынка покупаемого сырья и сбыта готовых изделий, то есть от его хозяйственной предприимчивости. А хозяйственная предприимчивость вступала в противоречие с монотеистическим и феодально-чиновничьим регламентированием всех сторон жизни, которые защищались удельно-крепостнической государственной властью. При обострении борьбы за экономическое существование, при спадах спроса на городские изделия в городской среде ремесленников пробуждались традиции родоплеменных общественных отношений, которые подталкивали их к выстраиванию городской общественной власти для борьбы с поборами и даже удельной властью местного феодала. Богатые купцы и старшины цехов объединялись в представительный городской совет, избирали главу совета для выстраивания исполнительного управления, а остальные горожане вооружались и в их среде налаживались отношения военной демократии, которые позволяли выстраивать выборное общественно-политическое самоуправление. С помощью выборного самоуправления горожане либо выкупали у феодала участок земли, на котором был выстроен город, либо добивались независимости силой оружия. В некоторых из добившихся независимости от феодальной власти городах общественно-политическое самоуправление горожан преобразовывалось в общественно-государственную республиканскую власть, – так было, к примеру, на западе Европы в Венецианской республике, а на Руси в Новгородской республике. Такая власть, не разрывая с христианским мировоззрением, доказывала, что у неё появляются огромные преимущества перед удельно-крепостнической властью в хозяйственном и культурном развитии, и становилась наглядным примером для городов остальной Европы.

Жан Кальвин, разрабатывая религиозное учение, которое могло бы преодолеть кризис католического церковного христианства конца 15 – начала 16 веков, находился под впечатлением от опыта успешного развития городских республик позднего средневековья. Он предложил самую решительную протестантскую Реформацию католицизма и католической церкви, – в ней сочетались ранний евангелический идеал народных государственных отношений, как выстраивающихся на общинных отношениях, но уже на городских общинных отношениях, и буржуазно-республиканское самоуправление. Его учение преобразовывало католицизм в народно-буржуазное мировоззрение, которое не отрицало традиций родоплеменной общественной власти, а использовало их для укрепления государственной власти. Иначе говоря, возрождение в представлениях об общественной власти идеала республиканского самоуправления обозначилось в учении Кальвина, но это учение, основанное на библейском христианстве с монархическим устройством народных государственных отношений, не являлось идеологическим обоснованием безусловной общественно-республиканской власти. Оно лишь предлагало бороться за общественно-государственную власть, но общественно-государственная власть могла быть и народной конституционной монархией, и буржуазной республикой.

Голландская и английская народно-буржуазные революции начинались протестантской буржуазией, которая отталкивалась от религиозных воззрений кальвинизма. В этих революциях во время ожесточённой борьбы либо с внешней королевской властью, как было в Нидерландах в войне с королевской Испанией, либо с собственным королевским абсолютизмом, как было в Англии, сначала устанавливался республиканский образ буржуазного государственного правления. При революционном республиканском правлении учение Кальвина о личном предопределении и под воздействием отчётливо звучащей в Библии темы о богоизбранности евреев закономерно расширялось до обоснования этнического общественного предопределения и этнической общественной избранности, до этнократического отношения к миру со стороны того этноса, который осуществляет революцию. Иначе не удавалось добиться политической устойчивости, подчинения раскрепощённого буржуазной революцией хищного, “волчьего” эгоизма в накоплении капиталов и расхищении собственности задаче выстраивания новых государственных и социально-политических, “стайных” отношений, необходимых для восстановления в новом качестве рыночных общественно-производственных отношений. Если в Нидерландах, которые одновременно с революцией боролись за независимость от Испании, этническое предопределение скорее подразумевалось. То в державной Англии после преобразования республиканского пресвитерианского правления в республиканскую диктатуру Кромвеля идейное содержание военно-политического режима защиты производственных интересов приобрело откровенно этнократическое и англомессианское звучание, которое положило начало внешним завоеваниям Англии, колонизации многих стран мира с позиции англосаксонского этнического превосходства. Христианская идея имперского пространства с равноправными народами превращалась в Голландии и в Англии в идею народно-буржуазной империи, в которой государствообразующий народ подчиняет себе другие народы, народности и племена, не рассматривая их равными себе и находя оправдание тому в библейском примере отношения евреев к другим этносам.

Ход политической борьбы при народно-буржуазных революциях в Голландии и в Англии показал, что её поневоле начинала крупная буржуазия, которая придерживалась направлений умеренных течений кальвинизма, признающих эволюционный переход к конституционной монархии своей основной целью изменения средневековых государственных отношений. Как крупная нидерландская буржуазия, так и возглавляющие мятежный английский парламент пресвитериане-кальвинисты готовы были отказаться от собственно республиканской государственной власти. Они находили оправдание таким уступкам в Библии, в идеальном для христиан устроительстве ветхозаветного израильского царства, в котором царь был лишь руководителем исполнительной власти, полностью подотчётным законодательному Синедриону. Подобной, монархической, но с политическим господством законодательного собрания из представителей крупной буржуазии представлялась самой крупной буржуазии народно-буржуазная республика. В конституционной монархической республике они рассчитывали добиться главенства своего законодательного собрания над монархией и дворянским военно-управленческим сословием, чтобы использовать их для защиты и продвижения своих имущественных интересов. Единственное, что они требовали от короля взамен, была отмена средневековых феодальных прав и привилегий, которые позволяли королевской государственной власти осуществлять произвол в налогообложении, в распределении земельной собственности и в регламентировании экономики.

Но развитие событий тех революций следовало за подъёмом непримиримого недовольства к старой государственной власти со стороны широких слоёв горожан и земледельцев, носителей разбуженных традиций родоплеменной общественной власти. Так в Англии, воспользовавшись данными настроениями, индепенденты, радикальное крыло пуританской партии мелкой и средней буржуазии, которое выступало последовательным защитником радикально республиканского понимания кальвинизма, захватило влияние в армии и свергло королевскую власть, казнило короля. Однако воплощать идею республиканской власти индепенденты были способны только посредством угнетающей рыночные свободы выбора военно-политической диктатуры своего генерала Кромвеля. Их республиканские общественные идеалы не поддержало самое многочисленное среди населения страны общинное крестьянство, в том числе их слабо воспринимали набираемые в армию главным образом из общинных крестьян солдаты.

В конечном итоге, политическая устойчивость, как в Голландии, так и в Англии, была достигнута на основаниях местной идеологии умеренного кальвинизма, которая стала религиозной опорой конституционной монархии. Местный умеренный кальвинизм позволял примирить сословные интересы дворянства и крупных феодалов, осуществляющих управление государственной властью, с интересами народного крестьянства и с классовыми интересами крупных городских собственников, которые через законодательную власть и собственную философию принялись задавать долгосрочные цели и ставить задачи для государственной власти.

Конституционной монархии оказалось достаточно, чтобы началось ускоренное развитие меркантильных рыночных отношений, которые через столетие коммерческой эксплуатации имперских колоний и накопления капиталов подготовили условия для английского промышленного переворота конца 18 века. Лишь после английского промышленного переворота возникли предпосылки для столь значительного роста уже промышленных капиталов, для такого увеличения численности вовлечённых в промышленное производство горожан, что стало возможным ставить политические цели возродить общественно-государственную власть и республиканскую форму правления в полном объёме. То есть лишь с началом индустриализации созрели условия для того, чтобы возродились и появились идеологии и политические силы, нацеленные на практическое движение к окончательному разрыву с традицией феодально-монархической государственной власти и к построению республиканской общественно-государственной власти. Однако такие идеологии и политические силы заявили о себе не в Англии, а во Франции и в добившихся независимости Соединённых Штатах Северной Америки.

В эпоху французского Просвещения материалистические мыслители находились под сильным впечатлением от достижений рыночного, обусловленного определёнными политическими свободами, капитализма в Нидерландах и в Англии. Однако они считали, что буржуазные свободы в Нидерландах и в Англии ограничены господствующими религиями и конституционными монархиями, а это сдерживает подлинные возможности буржуазии изменять мир и жизнь людей на разумных и справедливых началах. Буржуазные представления о республиканской общественно-государственной власти были поставлены ими в зависимость от представлений о светском национальном обществе, как обществе полного господства разума. Только в рациональных представлениях о светском национальном обществе им удалось обосновать государственную власть, как только республиканскую.

После Великой французской революции стало возможным сделать и другой вывод. О зарождении в среде исторически стареющего земледельческого народа молодой городской нации можно говорить там и тогда, где и когда возникает политическое движение, способное начать борьбу за становление рациональной общественно-государственной республиканской власти и объявить городскую хозяйственно-производственную деятельность основой экономики. Становление общественно-государственной республиканской власти нации происходит не сразу, не вдруг, а постепенно, в течение длительного времени, в борьбе политических сил, которые выражают интересы промышленного производства, с их главными политическими противниками. Во-первых, с кругами, защищающими пережитки старого идеалистического строя, феодально-монотеистическую государственную власть и её феодально-бюрократические способы управления хозяйственной деятельностью, а, во-вторых, с силами, стремящимися навязать политическое господство коммерческого интереса и его взглядов на мир ради получения представителями этого интереса наибольшей спекулятивной капиталистической прибыли. В этой борьбе государственная власть становится общественно-государственной и национальной по мере того, как она превращается в этнократическую, перестраивается вследствие пробуждения традиций родоплеменных общественных отношений в среде горожан государствообразующего этноса, уже пережившего эпоху развития народного общества.

Впервые политические цели строить буржуазную республику и национальное общество на основаниях учений французских Просветителей были провозглашены во время буржуазных революций конца 18 века, сначала в северной Америке, когда там происходила война североамериканских колоний за свою Независимость от Великобритании, а затем во Франции. Но во Франции Первая республика просуществовала меньше десятилетия и была заменена на конституционную империю Наполеона I, а затем на конституционную монархию Бурбонов. А в США, хотя республиканское правление и устояло, однако с огромным, особенно в южных штатах, влиянием пережитков феодализма и даже дофеодального рабства, которые превращали общественно-государственную власть и национальное общество в некий туманный идеал, не имеющий прямого отношения к действительному образу жизни.

Общественно-государственная власть древнеримской республики представлялась совершающим эти буржуазные революции политическим силам высшим образцом для подражания при организации новых, буржуазно-гражданских общественных отношений и новой, конституционно-представительной власти. Франция за короткий срок даже повторила путь развития древнеримского государства: от свержения абсолютистской монархии ради республики, а от республики к империи генерала Бонапарта, ? и каждый раз переход к новым политическим и государственным отношениям обосновывался политиками и идеологами именно ссылками на историю Древнего Рима. Но во время французской Национальной революции, которая фактически совершалась при правлении Наполеона I, во Франции быстро проявился самобытный характер влияния промышленного капитализма на развитие экономических и общественно-политических интересов в стране. После чего прямые аналогии с древнеримским государством стали невозможными и не отвечали существу происходящего. В глазах идеологов следующих буржуазно-демократических революций, которые совершались в других странах уже в эпоху индустриализации, Франция сама стала примером для подражания и для сравнительного анализа развития политических противоречий. Ибо во времена наполеоновской империи и в последующие десятилетия Реставрации королевской власти Бурбонов во Франции происходила буржуазно-капиталистическая индустриализация, вследствие чего появились связанные с индустриализацией слои горожан и их особые интересы, не имеющие и намёков на сходство с интересами каких-либо слоёв населения древнеримской республики.

Интересы главных участников индустриальных производственных отношений стали питательной средой для возникновения во Франции первых в мировой истории идей о грядущем социально справедливом обществе, благополучие которого будет связано с промышленным производством, ? а именно, о национальном обществе промышленной цивилизации, ? и о национальной общественно-государственной власти, только и способной привести к расцвету промышленную цивилизацию. В течение нескольких десятилетий влияние на политическую борьбу связанных с этими интересами слоёв горожан приобрело первостепенное значение, которое в конечном итоге явилось причиной свержения конституционной монархии и окончательного утверждения во Франции национально-республиканского устройства государственной власти. Само же республиканское устройство власти определялось философской политической идеологией, на основе которой создавался господствующий политический класс защиты индустриальных национально-производственных интересов. При изменениях в мировоззрении политического класса защиты национально-производственных интересов соответствующим образом менялось республиканское устройство власти. Иначе говоря, республиканское устройство власти подлаживалось под изменения в индустриальном промышленном производстве и в промышленных производственных отношениях.

Только после Национальной революции и гражданской войны в США, а во Франции после краха Второй империи Наполеона III, когда была провозглашена Третья французская республика, в этих государствах, действительно, началось движение к республиканской, общественно-государственной власти и к национальным общественным отношениям. И сразу же оказывалось, что борьба за политическую дееспособность республиканской власти, за общественно-государственный характер власти невозможна без подъёма обусловленного возбуждением традиций родоплеменных отношений самосознания государствообразующего этноса и разворачивания им борьбы за этнократическое управление всей страной. В США республиканская общественно-государственная власть становилась на ноги по мере роста англосаксонского национализма и белого расизма и агрессивного навязывания стране англосаксонского этнократического господства в экономике и политике, в американской армии. А во Франции экономическая и политическая устойчивость Третьей республики была достигнута вследствие подъёма французского национализма, белого расизма и властного этнократизма.

Этнократическая и классовая общественно-государственная республиканская власть европейской нации как бы возрождала этнократическую и классовую общественно-государственную республиканскую власть древнеримской народности на новом витке исторического развития европейской цивилизации, когда рост объёмов городского мануфактурного и промышленного товарного производства становился основой роста экономики всякой страны. Обусловленное становлением мануфактурного и промышленного производства развитие политической борьбы между выражающим национальное мировосприятие политическим классом связанных с промышленным производством социальных слоёв горожан и классово организованных либерализмом выразителей коммерческого капиталистического интереса отрицало феодальную государственную власть, имперское монотеистическое мировосприятие и соответствующую им народную форму общественного бытия. Что и создавало предпосылки для возрождения национальной общественно-государственной власти, как наилучшим образом обеспечивающей при рыночных отношениях собственности господство интересов промышленного производства над интересами коммерческой спекуляции.

Общественно-государственная власть нации оказалась следствием гораздо более сложного, основанного на философском преодолении идеализма пути исторической эволюции этноса, гораздо более сложной цепи причинно-следственных событий, чем была общественно-государственная власть народности. Но возникновение общественно-государственной власти нации становилось возможным потому, что она закономерно отталкивалась от достижений народного общества, которое появилось в соответствии с логикой диалектического отрицания отрицания общественно-государственной власти языческой народности. А наивысшего воплощения общественно-государственная власть нации достигала в национальной республике.

Хотя именно в Англии произошёл промышленный переворот, из-за которого начался исторический переход человечества к индустриальному производству, однако становление английской нации растянулось на два столетия и происходило без участия сознательной политической воли, которая руководила бы этим процессом. Оно шло при идеологическом господстве англиканской церкви, которое установилось после народно-буржуазной революции середины 17 века и обосновало конституционную монархию, то есть оно шло исподволь, вопреки главенствующему англиканству, подчиняясь давлению обстоятельств, связанных с развитием промышленных производительных сил и вызываемой развитием промышленного производства дехристианизацией массового сознания. А устройство власти конституционной монархии, в которой сохранялся политический компромисс между аристократией и буржуазией, вынужденно подлаживалось правящими кругами под эти процессы, и правящие круги не теряли бразды правления страной и не позволяли республиканским идеям пускать корни на британской почве.

Современная английская нация может быть названа национальным обществом с большой натяжкой. Буржуазный рационализм вытеснил англиканскую церковь на периферию политики и духовного влияния. Но английское национальное самосознание прониклось традиционными представлениями о политической целесообразности конституционной народной монархии, подпираемой отчасти исполняющей роль Сената аристократической палатой лордов, представлениями, которые до некоторой степени испытали воздействие республиканского этнократизма. Память же о мировом могуществе, которого буржуазная конституционная монархия добилась в 19 и в первой трети 20 веков, оправдывает эти представления, отражаясь в культуре и в укладе жизни. Английская нация несла и несёт в себе отчётливо выраженные архаичные пережитки феодальных народных отношений и народного сословного умозрения, перемешанные с классовым мышлением, обусловленным разными капиталистическими интересами горожан. Эти пережитки существеннее, чем у французской нации и у других наций, становление которых происходило в странах, прошедших через буржуазные революции уже в эпоху индустриализации. Они укоренились в традициях политической борьбы в Великобритании настолько, что английская нация в нынешнем состоянии кажется не способной на переход к собственно общественному, республиканскому самоуправлению, необходимому для действенного соучастия в строительстве глобальной информационно-технологической постиндустриальной цивилизации.

Сейчас, с вершины знаний об историческом опыте становления национальных буржуазно-капиталистических государств Запада, видно, что в конце 20 века подтверждаются выводы, которые можно было сделать много раньше из диалектического закона отрицания отрицания. Чем в большей мере общественно-государственная власть под воздействием развития промышленного производства вытесняет традиции феодально-бюрократической государственной власти в той или иной стране, чем решительнее связанное с промышленными интересами национальное общественное бытиё вытесняет народное общественное бытиё, тем отчётливее бывшая христианской страна превращается в параязыческую. И тем заметнее в ней укрепляется духовная связь нации с традициями онтологическую мировосприятия языческой античной народности, на цивилизационных основаниях которой она развилась. Поскольку же языческая республиканская общественно-государственная власть являлась особым проявлением европейского цивилизационного развития, постольку и диалектическое отрицание её, а потому и возникновение собственно общественно-государственной власти нации и национальной республики осуществимо лишь в странах, отрицающих христианский народ буржуазной революцией.