Свобода личности и ее ответственность за свободу общества

Столыпину принадлежат слова: «Свободный труд, помимо своей большей производительности, имеет то огромное преимущество перед всеми видами принудительного труда, что он обнаруживает стремление к беспредельному усовершенствованию. Только ничем не связанный личный интерес и расчет на выгоды от труда побуждают человека затрачивать многие годы жизни на приобретение знаний и, отрешившись от рутины, предпринимать опыты, ведущие к открытию новых, более совершенных способов производства»[32].

Вроде бы это только про экономику, но на самом деле это манифест свободы, под которым мог бы подписаться любой истинный современный либерал. В XX веке к этим же убеждениям пришли и Милтон Фридман, и Маргарет Тэтчер, и Айн Рэнд. Столыпин, оставаясь убежденным монархистом, был в то же время убежденным западником и создавал в стране именно гражданское и правовое общество.

А как же столыпинские галстуки? Ведь именно по представлению Столыпина император Николай II создавал военно-полевые суды, отправлявшие людей на виселицу без долгих разбирательств. Да, ни демократом, ни тем более либералом Столыпина не назовешь. Необходимость экономических свобод и равенство подданных императора перед законом — по сути, превращение их из подданных в граждан — вполне уживались, по его мнению, с ненужностью свобод политических. В его представлении парламент, конституция — побрякушки, поскольку есть монарх, который сумеет охранить закон, но сам закон должен быть незыблем.

А что до галстуков… Понятно, почему придворные историки Великого строя клеймили столыпинские военно-полевые суды как преступление Столыпина перед своим народом: это позволяло не акцентировать внимание на сталинских репрессиях. Намного менее понятно, почему современные историки и публицисты продолжают называть этого человека «палачом» и «вешателем» без поправки на исторический контекст. Столыпин считал, что любым способом нельзя допустить революции. Не потому, что она сметет дорогую его сердцу монархию, а потому, что попутно она сметет и все остальное, принеся лишь насилие и хаос. Больше века прошло, пора уже оценить реформатора Столыпина с позиций сегодняшнего дня. И с этих же позиций оценить и деромантизировать марксистских революционеров-романтиков.

Столыпинские военно-полевые суды, которые казнили без следствия, были не чем иным, как борьбой с насилием и террором. Российские революционеры представляли собой симбиоз радикалов и уголовников. Это были люди, не нашедшие себе места в менявшейся России, они восставали не против остатков средневековых несвобод, а против той непростой свободы, которую нес с собой капитал. Люди, не обремененные моралью, — те, кого долгое время было принято называть изнанкой революции. А это было ее лицо.

В отличие от террористов конца XIX века — в основном из привилегированных социальных групп или разночинцев — террористы начала XX века были преимущественно выходцами из мастеровых и чернорабочих, только-только перебравшихся из села в город. Из всех политических убийств, осуществленных партией эсеров, более 50% были совершены рабочими. Немалую часть террористов этого периода составляли женщины, которые после многовекового домашнего угнетения искали самореализации в этой дикой деятельности. В общем, достаточно напоминает поведение неинтеграбельных мигрантов в сегодняшней Европе.

Американский историк русского происхождения Анна Гейфман приводит статистику терроризма начала XX века. Всего за год с октября 1905 года в Российской империи было убито и ранено 3611 государственных чиновников. К концу 1907 года это число увеличилось почти до 4500 человек. Общее число жертв в 1905-1907 годах — более 9000 человек. Полагая, что значительная часть местных терактов не попала в официальную статистику, Гейфман оценивает общее число убитых и раненых в результате террористических актов в 1901-1911 годах в 17 тысяч человек. «Ленин, — пишет она, — отдавал приказы о подготовке терактов, призывал к нападениям на городовых и прочих государственных служащих. Осенью 1905 года он открыто призывал убивать полицейских и жандармов, черносотенцев и казаков, взрывать полицейские участки, обливать солдат кипятком, а полицейских — серной кислотой. Лидер большевиков превратился в ярого сторонника террора»[33].

Никакое правительство в мире не согласилось бы мириться с таким разгулом насилия. При этом — внимание! — столыпинские суды за призывы, за статьи и высказывания, даже за агитацию людей не казнили и даже не «винтили», выражаясь языком «Болотного дела». Казнили только террористов.

В 1970-е годы миссис Тэтчер отказывалась иметь дело с профсоюзами, разжигающими анархию и власть улицы. Ей было не о чем вести переговоры с людьми, которые убивают полицейских Ее Королевского Величества.

В сентябре 2001 года мир стал иным, появился международный терроризм. С террористами переговоры не ведут. Их уничтожают.

Сегодня всякому нормальному обывателю понятно, почему немецкие полицейские в Мюнхене в 2016 году без разборок и судов пристрелили 16-летнего пацана, который парой часов раньше положил двух немецких полицейских.

Слишком страшная это штука — террор под прикрытием фанатизма любого оттенка. Это Столыпин понимал лучше многих других уже больше века назад…