Где был марксизм все семьдесят лет?

Тайная каста номенклатуры считала себя последователями Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина. Сталина, правда, потом отчислили из иконостаса, хотя ох как многим это не понравилось… Где у Маркса сказано, что после установления диктатуры пролетариата сложится система грабежа витринной метрополией своих колоний, что десятилетиями будет существовать принудительный труд в самых разных формах? Нигде. А ведь это была реальность Великого строя, которую «научно» объясняла марксистско-ленинская политэкономия социализма.

Пять поколений студентов падали головой на книги, которые нужно было законспектировать. В текстах ничего не клеилось, нельзя было понять, какое отношение они имеют к жизни. Но учить приходилось, иначе не видать диплома врача или инженера. Мозги должны быть промыты у каждого.

Один пример. Маркс обосновал, что такое основной экономический закон капитализма — постоянно растущее производство прибавочной стоимости. Из него вытекает и закон капиталистического накопления, и закон расширенного воспроизводства капитала. В итоге Маркс даже в «Коммунистическом манифесте» не мог отрицать, что «буржуазия менее чем за 100 лет… создала более… грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые», как мы уже слышали. Все логично, понятно, как производится прибавочная стоимость, как накопленный капитал снова идет в дело, воспроизводя и расширяя производство…

А вот чтобы вспомнить основной закон социализма, пришлось лезть в старый учебник номенклатурного академика Островитянова, получившего от партии в свое время массу благ, включая особняк в поселке Николина Гора на Рублевке.

«Основной экономический закон социализма — это обеспечение благосостояния и всестороннего развития всех членов общества посредством наиболее полного удовлетворения их постоянно растущих материальных и культурных потребностей, достигаемого путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе научно-технического прогресса»[52].

Это лозунг, а не закон, извините. Почему постоянно растут потребности, как их удовлетворяют, что движет непрерывный научно-технический прогресс при социализме? Об этом ни слова. Книжка захлопывается, конец лекции.

Ирония в том, что в реальности — в той мере, в какой Великий строй сумел развить мощную промышленную базу, — развитие шло по прежним законам капиталистической экономики. Они объективны, их не отменить. Правда, можно вывернуть наизнанку.

Прибавочная стоимость называлась прибавочным продуктом, раз деньги при Великом строе не приветствовались и даже мысли о них не поощрялись. Но это обертка, бог с ней. Так ведь и прибавочный продукт создавался за счет того, что рабочий получал зарплату лишь за часть своего труда, остальное присваивалось государством.

Норма прибыли — точно так же, как в Англии времен Маркса — зависела от пропорций между постоянным и переменным капиталом: чем больше доля переменного капитала, тем выше норма прибыли.

Помнили об этом марксисты-ленинцы или нет, но действовали они в точности по этим законам. Где только было можно использовался живой труд. Чем больше, тем лучше. Сто заключенных с кирками и тачками — дешевле экскаватора! Деревенские бабы, по трое тянущие плуг, — дешевле комбайна.

Как ни старались выкорчевать товарно-денежные отношения, а эквивалентный обмен товаров по стоимостям вылезал то тут, то там. На черном рынке джинсы стоили не 40, а 200 рублей, замшевая куртка — 500, там можно было «достать» — ключевое слово в жизни советского человека — хоть заграничные сигареты, хоть магнитофон. Были б деньги.

И они, кстати, у многих были! У самых что ни на есть обычных людей, если те были способны производить товар, на который существовал спрос. Ничего нового, все по Марксу. Врачи с зарплатой 140 рублей получали за частный визит по пятерке в час. Преподаватели вузов репетиторством зарабатывали втрое больше того, что им платило государство. В бесплатном здравоохранении за деньги можно было купить одноместную палату, руки лучшего хирурга, послеоперационный уход, импортные лекарства.

За частную практику могли выгнать с работы, за торговлю дефицитом винтили, за покупку и продажу валюты сажали и даже расстреливали. Товарообмен по стоимостям совершался в подполье, но убить его было невозможно. Даже если людей наказывать за следование естественным законам, законы от этого не исчезают и не меняются. Они просто перестают работать на создание богатства общества.