Азиатские мотивы российской драмы

Речь не об «азиатчине» России, о чем любят порассуждать «мыслящие», оправдывая этим свою неприязнь к непонятному для них народу. В другом вопрос. Маркс, Кейнс, Самуэльсон, Фридман и остальные помянутые тут обществоведы, прямо скажем, гигантского калибра — они ж объясняли, откуда берутся деньги у передовых стран. Ясно, что искать их в странах отсталых — дело безнадежное, но нам-то надо понять, как запустить развитие в сегодняшней отсталой — повторю, отсталой — России. Отдельные соображения насчет развития можно, конечно, найти у каждого из помянутых тут авторов и даже много раньше — еще в XVII веке меркантилисты что-то бормотали на эту тему. Но вообще-то проблемой превращения отсталой страны в развитую ученые озаботились поразительно недавно, только в середине XX века. Тогда и возникла практически самостоятельная дисциплина — «экономика развития» (Development Economics) — и масса исследователей, опять же в передовых странах, принялась создавать теории развития.

А сами отсталые страны, они-то что себе думали? В них никаких теорий насчет собственного развития не возникало. Не болит об этом голова у населения отсталых стран. У «мыслящих», впрочем, тоже.

В России она уж точно мало у кого болит. В крупных городах пара миллионов человек спорят, ругаются, винят власть, народ, друг друга, даже пишут статьи порой, но никаких теорий из этого не рождается. Тем временем большинство народа живет как заведено: радуется, когда хорошо, горюет, когда приходят беды. Так вот именно в этом и отсталость России! Население категориями перемен не мыслит и суждений об общественном устройстве не имеет. Это в странах Атлантики у каждого есть мнение насчет развития своей страны, каждый считает, что это его непосредственно касается. То ли потому, что они давно знают, откуда берутся деньги, то ли оттого, что каждый год заполняют налоговую декларацию… У людей могут быть разные взгляды на общественное устройство, но у нации в целом всегда единые ценности, и нация от этого однородна.

А в России будто две планеты. На одной, маленькой, — движуха, митинги, споры. На другой, крупнее на порядки, — течение повседневности. Две планеты, две части общества движутся по разным траекториям. Между обитателями этих планет гораздо меньше общего, чем может показаться. Меньшинство тянется к атлантическим ценностям, большинству они непонятны и чужды. Экономика страны тоже будто сложена из двух частей, современный сектор гораздо больше торгует с заграницей, чем с российской глубинкой, капитал в глубинку тоже особо не рвется. Денег там негусто, зато проблем огребешь по полной. Ни сбыта, ни транспорта, да еще местная администрация — вообще отдельная тема…

Дуальная экономика — это сосуществование двух разных экономических секторов в пределах одной страны, разделенных разными уровнями развития и технологий и разными стереотипами потребления. Так теории развития формулируют понятие «дуальность». Вот тут мы и подходим к теме азиатских мотивов.

Теории развития возникли, когда колонии стали превращаться в независимые страны, и мир, тут же прозвав их «слаборазвитыми», озаботился их развитием. Самый большой интерес вызывали Азия и Латинская Америка: нищета там жуткая, хотя вроде бы, в отличие от Черной Африки, экономический потенциал как-никак приличный. Словечко «дуальность» гуляло по страницам статей, только оно мало что объясняло — ну есть два сектора, современный и традиционный, с двумя разными матрицами, значит, надо быстрее развивать традиционный, и все дела.

Надо-то надо, только это почти нерешаемая задача, как заявил Гуннар Мюрдаль, шведский ученый, еще один лауреат Нобелевки. Традиционный сектор стойко воспроизводит отсталость, старые уклады жизни и ценности людей. На материалах Индии, Пакистана и Индонезии Мюрдаль пишет книгу «Азиатская драма. Исследование природы бедности наций». Заявка, однако, ведь главная книга Адама Смита называлась «Исследование природы богатства наций». Так вот, природа «азиатской драмы» окончательно проясняет нам драму российскую.

В крупных многонаселенных странах Азии современный и традиционный сектора различаются не только по уровню развития — региональные различия есть в любой стране. В дуальных же экономиках два сектора различаются во всем — в укладе хозяйствования и жизни, в нормах и ценностях людей. Современный сектор крупных отсталых стран Южной Азии, Латинской Америки создает иллюзию, что эти страны движутся по траектории атлантических, но это кажущееся сходство…

Нам тоже казалось в 1990-е, что мы вот-вот станем как Запад. Жителей современного сектора России это воодушевляло, их соотечественников из традиционного сектора скорее пугало… Все на деньги мерить? Никогда такого не было… Один вздумал пасеку завести и теперь мед продает, дом новый строить собрался. Другой заброшенные колхозные земли к рукам прибрал — вон амбаров понастроил, скоро от зерна треснут, никогда такого не было. Не так буквально, но с появлением непонятных новых порядков смута в головах началась изрядная.

«Как все» мы, однако, не стали — пока по крайней мере. От этого «мыслящие и образованные» разочаровались в реформах, во власти, в народе — ну не хочет он меняться, хоть ты тресни! Живет прежними представлениями, жизнью недоволен, как и сами «мыслящие», но готов мириться с чем угодно. Что за народ?

Разочаровался и Запад. В 1990-е Россия была его любимицей, а к концу нулевых стала жупелом. Именно потому, что стать «как все» у нее не получилось, и в этом виновата ее власть. У власти, конечно, грехов не счесть, но даже самая золотая власть не сотворила бы чуда — чтобы за какие-то 30 лет Россия стала «как все». Мало кто понимает силу инерции, которая тянет нашу страну назад. Отсюда и враждебность Запада, сменившая любовь, и наши собственные нетерпеливые поиски разных фантазийных «моделей». А дуальная Россия всегда будет двигаться вперед своим собственным темпом, сообразно готовности ее традиционного сектора к переменам. Главное, чтобы она двигалась хотя бы в правильную сторону, не пускаясь от нетерпения в социальные эксперименты.