Категория процента: ее растущее значение и обособление процента

В условиях развитого и богатого капиталами буржуазного общества, а еще в большей степени в условиях империализма можно обнаружить следующую характерную тенденцию; увеличивается значение категории процента, а вместе с тем растет и ее обособление. Указанный процесс уже давно нашел отражение в экономической теории, причем представления об этом со временем становились все более точными. В классической политической экономии, как указывалось выше, процент рассматривался просто как часть прибыли. Вначале предполагалось, что процент является составной частью прибыли и ведет себя, так сказать, пассивно, не влияя на общий ход экономического развития. Но уже Маркс неоднократно указывал на расхождение между процентами на денежный капитал банков лондонского Сити и процентами на промышленный капитал, т. е. на различия между капиталистическим процентом и прибылью. Позже, когда преобладающей формой капиталистического предприятия стала акционерная форма, обособленность процента и его резкое отличие от других форм капиталистических доходов были определены Марксом с особой четкостью.

Причина этого понятна: капитализм свободной конкуренции характеризовался массой мелких индивидуальных капиталистических предприятий, которые опирались в своей деятельности по преимуществу на собственный капитал, и соответствующей этой ступени развития капитализма массой мелких банков, оперировавших, как правило, в пределах ограниченной — в том числе и территориально — сферы действия, а также ссудными операциями, которые использовались главным образом для пополнения оборотного капитала. В таких условиях экономисты — по крайней мере английские экономисты — полагали, что центральные органы власти, осуществлявшие регулирование в сфере денежного обращения, не могли эффективно манипулировать процентной ставкой. Поэтому в Великобритании придавали значение не столько возможности воздействия на капитальные вложения, сколько влиянию на обращение товаров и на цены с помощью уже известного тогда маневрирования учетной ставкой.

Положение изменилось, когда на арену капитализма выступили другие страны, когда в самой Великобритании в связи с развитием концентрации в промышленности и банковском деле преобладающей формой предприятий оказались акционерные общества; теперь экономическая мысль активно стремилась к теоретическому выражению изменившейся ситуации. Ясно, что отношения между составными частями, на которые подразделяется прибавочная стоимость, всегда имели большое значение для развития реального хозяйственного процесса.

Известно, и мы уже упоминали об этом, что в начальный период развития капитализма наиболее важной проблемой была проблема соотношения между рентой и прибылью. Из анализа этого соотношения выросла теория ренты Рикардо. Значение теории ренты Рикардо соответствовало условиям той эпохи, когда сельскохозяйственное капиталистическое производство обнаруживало явный перевес над промышленным — перевес, который впоследствии исчез в результате более быстрого развития промышленности.

В отличие от соотношения между рентой и прибылью соотношение между прибылью и процентом считалось второстепенным. Но это не означало, что отдельные составные части, на которые распадалась прибавочная стоимость, не имели уже тогда четко определенной автономии. В связи с этим вспомним содержание уже цитированных нами выше положений Маркса, в которых он высмеял «триединую формулу», и другое, особенно важное, высказывание Маркса, в котором он напоминает о значении обособления доходов различных классов и категорий более низкого порядка, а также о растущем значении взаимоотношений между ними[286].

Вот почему правомерно утверждать, что в процессе капиталистического экономического развития исключительно важное значение приобретает постепенное обособление процента и увеличение роли этой экономической категории (или подкатегории). Усиление роли ссудного процента и рост его обособленности были обусловлены множеством причин, которые могут быть объединены в следующие 5 групп:

1) Процессы накопления и концентрации капитала, которые рассматривались выше, в условиях современного производства требуют большей массы первоначального капитала, увеличения оборотного капитала и последующих дополнительных капиталовложений.

2) В начальный период развития капиталистического способа производства предприниматель располагал главным образом собственным капиталом (полученным в результате первоначального накопления в сельском хозяйстве и в торговле) — капиталом, который увеличивался на базе высокой нормы прибавочной стоимости.

Расширение производства происходило преимущественно за счет использования части прибавочной стоимости для новых капиталовложений, т. е., употребляя современный термин, происходило на базе самофинансирования. Некапиталистические сбережения были, в сущности, очень ограничены по ряду причин: во-первых, из-за крайне низкой заработной платы, уровень которой на заре капитализма колебался вокруг прожиточного минимума, едва позволяющего выжить; во-вторых, в результате постепенной ликвидации слоя мелких независимых производителей, связанной с развитием капиталистического способа производства, и, в-третьих, вследствие медленного формирования новых промежуточных слоев (управляющих, служащих, лиц свободных профессий). Сбережения формировались почти исключительно на базе прибавочной стоимости (ренты или прибыли). Практически они непосредственно направлялись снова в процесс производства. Отождествление сбережений и реальных капиталовложений, на котором основывала свои доводы классическая школа, в общих чертах соответствовало реальной ситуации того периода. Сбережения рассматривались как элемент, производный от прибавочной стоимости (получавшие при этом распространение теории воздержания Маркс впоследствии подверг осмеянию); такие сбережения накапливались для инвестиций, другими словами, для увеличения размеров предприятия и, следовательно, для присвоения новых доходов в условиях высокой нормы прибыли.

Без сомнения, и в этот исторический период часть прибавочной стоимости (прежде всего рента и торговая прибыль) и часть фонда временно свободных денежных ресурсов переходили в кредитную систему и благодаря этому превращались в предлагаемый капиталистическим предприятиям капитал (как в основной, так и в оборотный), а также и в первоначальный капитал. Как уже отмечалось выше, здесь мы имеем дело с явлениями купли-продажи специфического товара — денег. Однако по отношению к общей массе создаваемой прибавочной стоимости удельный вес новых сбережений, переходивших в кредитную систему, был ограничен. Кредитная деятельность питалась за счет фонда временно свободных денежных ресурсов, который в силу приведенных выше соображений нельзя смешивать со сбережениями. С другой стороны, структура кредитной системы соответствовала структуре производства; другими словами, кредитная система состояла из большого числа банков, по преимуществу индивидуальных (в том смысле, что они не являлись акционерными компаниями) и конкурирующих друг с другом. Норма прибыли была высокой. Норма процента правильно рассматривалась как величина, производная от нормы прибыли (а процент, следовательно, как составная часть прибыли). В условиях свободной конкуренции предложение на рынке ссудных капиталов формировалось на основе неинвестированного капитала, а спрос — в связи с совершаемыми инвестициями. В возникновении спроса на капитал важную роль играло государство, размещавшее на этом рынке свои займы.

Ситуация радикальным образом изменилась с появлением акционерных обществ; в функционировании акционерных компаний обнаружились четкие различия между личным капиталом и капиталом, которым располагает компания (т. е., как отмечалось выше, располагают те, кто управляет этой компанией). Это явление во всей его сложности, как мы уже говорили, отчетливо предвидел Маркс[287].

По мере того как масса необходимого капитала возрастает, более мелкие капиталисты вступают в ассоциацию с господствующей группой, присоединяя свой капитал к капиталу компании. Одновременно в результате общего экономического развития возникает также промежуточный слой, состоящий из управленческого персонала в промышленности, работников свободных профессий и т. п., которые обладают собственными сбережениями и часто не имеют возможности непосредственно вкладывать их в процесс производства. Они доверяют эти сбережения кредитной системе, которая непосредственно или, действуя в качестве посредника на комиссионных началах, превращает указанные сбережения в капитал, предоставляемый акционерным обществам через систему размещения акций и облигаций. В результате ведущие группы капиталистов получают возможность распоряжаться не принадлежащим им капиталом; процент становится при этом доминирующей категорией, которая используется также применительно к собственному капиталу, исходя из следующих представлений: капитал порождает процент, а процент порождает капитал.

Процесс сбережения отныне не связан непосредственно с процессом инвестирования; теперь связь осуществляется через кредитную систему, операции которой в свою очередь подвергаются аналогичным качественным изменениям.

3) Одновременно происходит процесс роста органического состава капитала и падения нормы прибыли. А это влечет за собой увеличение роли процента и дальнейшее обособление этой экономической категории. Причину понять нетрудно: в условиях, когда распоряжение чужим капиталом (в том числе и капиталом акционерного общества) получает повсеместное распространение, а норма прибыли снижается, категория процента приобретает характер всеобщности. Эффективность использования инвестиций определяется разницей между нормой прибыли и нормой процента. Подобное определение эффективности использования (производительности) инвестиций также приобретает всеобщий характер. По мере роста органического строения капитала инвестиции все чаще рассматриваются как вложения в постоянный капитал (машины, сырье и т. д.). На этой основе и развивается концепция производительности капитала и производительности инвестиций.

Производительность капитала определяется соотношением между стоимостью продукции, произведенной за данный период, и суммой авансированного капитала и, следовательно, стоимостью продукта, приходящегося на единицу вложенного капитала. Предельная производительность капитала определяется масштабами прироста чистого продукта в результате увеличения инвестированного капитала на единицу. Средняя предельная производительность капитала, по существу, тождественна производительности инвестиций, т. е. дополнительного, или дополнительно вложенного, капитала (хотя полной тождественности между этими двумя понятиями нет).

Понятно, что капиталист имеет обыкновение обосновывать свои действия, исходя из понятия производительности капитала, игнорируя тот факт, что прибавочная стоимость создается человеческим трудом и что поэтому исходить следует не из предельной производительности капитала, а из возрастающей производительности труда. Исходя из таких представлений, капиталист принимает решения об инвестициях, измеряя производительность капиталовложений в стоимостном, или ценовом, выражении, а не в натуральных формах, в которых представлен капитал или готовая продукция. Подобное обоснование действий капиталиста, основывающееся на концепции производительности капитала, приобретает особо важное значение в современном обществе — обществе, характеризующемся господством монополий. Это станет яснее после ознакомления читателя с новейшими теориями в этой области. Но это положение становится понятным и на данном этапе изложения, если принять во внимание следующий факт: в условиях несовершенной конкуренции предельная производительность любого фактора производства выше его цены, иными словами, плата за любой фактор производства оказывается ниже чем обеспечиваемое им увеличение стоимости, если он вообще не опускается в расчетах. На этом вопросе мы остановимся позднее. (Указанное положение, кстати говоря, признает и Дж. Робинсон применительно к такому фактору, как рабочая сила.)

На эти различия опирается концепция, разработанная Кейнсом, — концепция предельной эффективности капитала. Последняя определяется в «Общей теории занятости, процента и денег» как отношение между доходом, ожидаемым от вложения дополнительной единицы капитала, и стоимостью этой дополнительной единицы капитала[288].

4) В условиях конкуренции цена предоставляемого в долг капитала, т. е. норма процента, определяется в рамках кредитной системы на основе спроса и предложения. При этом спрос определяется производительностью инвестиций или в конечном счете ожидаемой нормой прибыли, а предложение — так называемыми сбережениями.

В период монополистического капитализма одновременно развиваются два процесса. С одной стороны, как убедительно показал К. Маркс, уменьшается доля сравнительно мелких предпринимателей (и некапиталистических слоев населения) в прибыли, т. е. сокращается та доля прибыли, которая охватывается категорией процента. Указанный процесс становится еще более очевидным, если учесть, что дивиденд, распределяемый по акциям, по существу, также тяготеет к проценту. В результате доля прибыли, остающаяся за вычетом процента и достающаяся крупным капиталистам, постепенно увеличивается.

С другой стороны, в результате того, что в кредитной системе развивается процесс монополистической концентрации, появляется возможность установления монопольной цены на капитал, т. е. установления такой нормы процента на денежный капитал, которая отличается от «естественной», или реальной, нормы процента.

Вообще говоря, для капитализма необходимо, чтобы норма процента оставалась ниже «естественного уровня», который можно определить, исходя из так называемой производительности капитала (более подробно этот вопрос будет рассмотрен ниже). Это необходимо крупному капиталу для эксплуатации и грабежа рантье — иначе говоря, тех самых получателей доходов, которых с начала нынешнего столетия предают анафеме почти все экономисты. В результате всего этого, а также в результате деятельности кредитной системы и манипулирования на денежном рынке происходит медленное повышение общего уровня цен, т. е. развивается медленная инфляция.

При этом меняется соотношение между двумя частями прибавочной стоимости — между прибылью и процентом — в пользу прибыли и в ущерб проценту, иными словами, имеет место перераспределение богатства. С другой стороны, в условиях современной хозяйственной жизни для владельца денежных сбережений не может быть сомнений при решении вопроса о том, спрятать ли свои наличные средства «в чулок» или же доверить их денежному рынку, соглашаясь при этом на процентные ставки, устанавливаемые монополистами кредита. Тем самым еще раз подтверждается следующее положение: более или менее высокая процентная ставка не может стимулировать сбережения. И действительно, в одних случаях сбережения являются частью прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом, и, следовательно, не зависят от нормы процента. В других случаях сбережения — это необходимая страховка средних слоев на случай возникновения неожиданных расходов, затрат, заметно превышающих обычно получаемые доходы, или расходов, имеющих целью увеличение имущества.

И лишь владельцы сбережений последнего типа, или сбережений действительных, сбережений в чистом виде, действительно несут потери из-за установленных монополиями кредита низких цен на деньги, поскольку они не могут компенсировать свои убытки посредством присвоения большей массы прибавочной стоимости или прибыли, как это делают капиталистические владельцы псевдосбережений.

Одновременно с этим может обнаружиться и избыток сбережений, по отношению к требующимся инвестициям.

И действительно, многие фирмы не используют полностью потенциальных возможностей рынка капиталов; кстати говоря, это отмечает и М. Калецкий[289]. Поскольку любое расширение хозяйственной деятельности означает и увеличение риска, или, другими словами, степень риска возрастает с увеличением инвестированного капитала, то, следовательно, расширение операций всегда зависит прежде всего от накопления капитала у самой фирмы за счет текущих прибылей. Недостаточные масштабы использования заемных средств могут быть связаны также со слабостью позиций фирмы на рынке ссудного капитала.

К. Маркс показал, что накопление ссудного капитала развивается более быстрыми темпами, чем накопление действительного капитала. Для периода империализма, и в особенности для периода общего кризиса капитализма, характерна тенденция к снижению темпов потенциально возможного развития народного хозяйства, а иногда — даже и к полной стагнации, хотя эту тенденцию часто удается преодолеть. Указанная тенденция обусловливает накопление избыточного ссудного капитала (сбережений), который, не находя применения в производственном процессе, направляется во все больших масштабах в сферу обращения и — что особенно важно — в сферу обращения фиктивного, или воображаемого, капитала, представленного различного рода ценными бумагами. Отмеченное развитие отражает характерное для капитализма противоречие — противоречие между развитием производительных сил, и в частности ростом производственных мощностей и возможностями реализации продукции. Категория ссудного процента при этом приобретает все более самостоятельную форму, ссудный капитал все более явно выступает в денежной форме, а вместе с тем все четче проявляются различия между расходуемыми на потребление деньгами и деньгами, сохраняемыми в ликвидной форме. При этом опять-таки исчезает из виду подлинный источник капитала — таким источником всегда служит создаваемая в процессе производства прибавочная стоимость — и забывается, что денежный капитал является моментом в процессе оборота промышленного капитала, т. е. капитала, используемого в процессе производства[290].

И наконец, нужно отметить, что норма процента частично регулируется той или иной системой распределения дивидендов, причем акционерные общества могут использовать системы, произвольно ограничивающие размеры прибыли, которая распределяется среди акционеров.

5) Рост значения категории процента объясняется также и тем обстоятельством, что монополистическая концентрация, как будет показано ниже, принимает форму главным образом концентрации финансового капитала. Группы предприятий, действующие в различных отраслях производства и народного хозяйства, объединяются финансовыми связями. Являющаяся целью капиталистических фирм максимальная норма прибыли все в большей мере приобретает специфические «финансовые» формы, иными словами, прибыль соотносится с вложениями капитала, выступающими в денежной форме и рассматриваемыми независимо от той или иной конкретной отрасли производства, где он применяется. В XIX в. индивидуальный капиталист обычно вкладывал часть прибыли в производство, с тем чтобы обеспечить его оснащение лучшей техникой, сокращение издержек, увеличение объема производства и сбыта; благодаря этому цена единицы реализуемой продукции снижалась. Современный капиталист, т. е. группа, осуществляющая контроль над большими акционерными компаниями и крупными объединениями, использует полученные прибыли для инвестиций в самых различных секторах народного хозяйства, в том числе и в тех отраслях, которые далеки от традиционных сфер деятельности данной группы. Подобную группу мало интересует сокращение издержек производства; важно лишь, чтобы новый вид производственной и непроизводственной (различные виды рекламы и т. п.) деятельности обещал более высокие прибыли и расширение сферы господства. Об этом могут свидетельствовать операции колоссальных холдинг-компаний во всех странах, в том числе и в Италии[291].

Таким образом, преобладание финансовых форм монополистической концентрации способствует росту значения категории процента. Все большее распространение получает фиктивный капитал, представленный различными ценными бумагами — акциями, частными и государственными облигациями и т. д., — капитал, который исключительно мобилен с денежной точки зрения; однако его динамика не всегда соответствует динамике действительного капитала. Складываются различные процентные ставки, которые определяют так называемые инвестиции. Такие вложения в сфере фиктивного капитала, как известно, представляют собой лишь переход титулов собственности, а следовательно, и права на получение доходов из рук в руки, но они не представляют дополнительных вложений реального капитала в производство. В действительности же инвестиции в фиктивный капитал представляют собой дезинвестиции с точки зрения накопления реального капитала, и наоборот. Процент все больше приобретает специфически денежную, т. е. обособленную от производства, форму. Именно поэтому все современные теории ссудного процента носят денежный характер.