Курсом реформ

Курсом реформ

Главным направлением деятельности этого «министра всех возможных дел» стало снижение бремени прямых налогов. Ставка оказалась уменьшена в среднем более чем на 10 процентных пунктов. По тем временам подобный либерализм был совершенно необычным делом. Типичный монарх ведь думал лишь о том, как бы налоговое бремя усугубить, поскольку экономика не рассматривалась им в качестве сферы приложения своих сил. Экономика являлась своеобразной «дойной коровой», с помощью которой велась война — основное творческое занятие государственного деятеля той эпохи. И в этом смысле снижение налогов «покушалось на святое». Подрыв собственной военной мощи таким «гнилым либерализмом» можно уподобить, наверное, отказу современного предпринимателя от стремления к максимизации прибыли.

Однако Сюлли понял, что разоренное длительной войной крестьянство нуждается в передышке. Только так оно сможет наконец подняться на ноги. Герцог включил экономику в сферу деятельности государства, перестав рассматривать ее в качестве некой объективно заданной внешней среды, в качестве «природы», где занимаются лишь охотой и собирательством, но не возделывают почву под будущий урожай. Снижение налогового бремени стало именно таким возделыванием почвы, способным принести через некоторое время богатые плоды.

Впрочем, Сюлли не только снижал прямые налоги, но и повышал косвенные (в частности, габель — налог на соль). Дело в том, что такого рода подати лучше собираются в условиях неразвитых административных систем, т.е. тогда, когда власть не обладает достаточной информацией о состоянии дел налогоплательщика. Узнать, сколько способен заплатить крестьянин со своего участка земли, Сюлли вряд ли мог. Ведь у него не имелось даже самого примитивного чиновничьего аппарата. Но взимать деньги, скажем, при продаже соли оказывалось намного проще. Тем более что косвенные налоги были объединены в пять крупных откупов, т.е. передавались для сбора частным предпринимателям, которые обязывались заплатить в королевскую казну некую сумму вне зависимости от успеха своей фискальной деятельности.

Благодаря косвенным налогам удавалось худо-бедно наполнять королевскую казну. Сюлли даже сумел погасить значительную часть накопленного в период междоусобиц государственного долга. Королевская казна стала меньше зависеть от жадных кредиторов. Процентная ставка по займам снизилась. Тем самым бюджет получил возможность экономить средства, которые раньше уходили на обслуживание долга. Королю становилось легче сводить концы с концами.

Правда, жизнелюбивый Генрих часто злоупотреблял теми возможностями, которые возникали благодаря экономному ведению хозяйства герцогом Сюлли. Король любил перекинуться в картишки и проигрывал порой довольно крупные суммы. Сюлли ворчал на него, но платил королевские долги. К 1608 г. положение дел стало нестерпимым, и герцог добился от короля обещания не играть по-крупному. Однако страсть Генриха оказалась сильнее его благоразумия. На следующий год он снова проиграл 150 тысяч ливров.

Наверное, никакая экономия средств не помогла бы сохранить в целости королевскую казну, если бы разоренная религиозными войнами экономика благодаря снижению налогового бремени не начала постепенно выходить из кризисного состояния. Кстати, происходило это не только благодаря либеральной фискальной политике. Сюлли проявил заботу об охране имущественных прав, изрядно страдавших в период военных беззаконий. Несколько королевских указов защитили собственников и, в частности, ограничили возможность продажи земли за долги. Данная мера, впрочем, может с позиций дня нынешнего считаться спорной, поскольку препятствовала укрупнению земельных владений. Однако на рубеже XVI-XVII столетий после длительного этапа нестабильности такой подход, наверное, способствовал развитию крестьянского хозяйства.

Сюлли покровительствовал не только производству, но и торговле. Он снимал ограничения, препятствовавшие вывозу хлеба и вина из одной провинции в другую. Много лет спустя такую политику назвали бы фритредерской, т.е. основывающейся на принципе свободы торговли. Но во времена Генриха IV фритредерства как теории еще не существовало, а потому Сюлли не смог кардинальным образом решить данную проблему. Сильные мира сего в начале XVII века в основном склонялись к ограничительной политике. В итоге освобождать торговлю во Франции пришлось спустя более чем полтора столетия Жаку Тюрго, а затем — деятелям Великой французской революции.