Во власти

Во власти

В середине 80-х гг. польские лидеры пытались в меру своего понимания делать кое-какие реформы, однако все больше сталкивались с недоверием общества. Наконец, в феврале 1989 г. власть и оппозиция сели за круглый стол для того, чтобы решить вопрос, как жить дальше.

Бальцерович не участвовал в переговорном процессе. Ведь этот экономист, по сути дела, никого не представлял, кроме узкой группы экспертов. Причем он был даже не советником «Солидарности», а лишь экспертом «Сети».

Закончился «Круглый стол», прошли выборы, продемонстрировавшие феноменальный успех «Солидарности», готовилось формирование правительства, а про команду Бальцеровича практически даже не вспоминали. Еще в середине июля, отмечает Домбровский, коллеги говорили, что все им написанное достаточно интересно, но с политической точки зрения совершенно нереализуемо.

Но вот настал переломный момент. Поздно вечером в последних числах августа у Марека зазвонил телефон. Это был Кучинский. Во время военного положения он эмигрировал во Францию, но теперь вернулся и тесно сотрудничал с Мазовецким. Кучинский сказал, что ему срочно нужен Бальцерович. Меньше чем через две недели сейм должен был утверждать новое правительство во главе с Мазовецким, и вопрос о том, кто возглавит экономические реформы, переходил в практическую плоскость. Требовались не просто жесткие оппозиционеры и тем более не популисты леворадикального плана, а специалисты, способные создать эффективные механизмы работы рынка в условиях охватившей Польшу гиперинфляции.

Надо сказать, что эксперты не сильно стремились в таких условиях брать на себя ответственность за реформы. Бальцерович был не первым, кому предложили пост министра финансов. В какой-то момент обеспокоенный Мазовецкий даже сказал Кучинскому, что если тот не найдет достаточно быстро подходящую кандидатуру, то вынужден будет взяться за реформы сам.

Бальцерович был кандидатурой вполне подходящей, однако его оказалось не так-то просто найти. Перспективы политического продвижения казались настолько призрачными, что он вообще не рассматривал в тот момент вопрос о том, чтобы заниматься политикой в Польше. Бальцерович буквально через пару дней собирался отправиться на научную стажировку в Англию, серьезно готовился к отъезду и даже отключил телефон.

Буквально в последний момент его все же удалось найти. И уже 12 сентября 1989 г. он стал вице-премьером, министром финансов[9] и лицом, фактически ответственным за переход страны к рыночной экономике. Пожалуй, даже быстрый взлет российского реформатора Егора Гайдара, совершившийся через два года после описываемых событий, не был столь внезапным. Гайдар осенью 1991 г. работал директором солидного института и готовился вести обсуждение политических перспектив с Ельциным, тогда как за Бальцеровичем стояла по сути дела лишь неформальная группа экспертов.

Зато, придя во власть, Бальцерович оказался членом правительства, которое пользовалось значительно большей поддержкой народа, нежели правительство Ельцина 1991-1992 гг. При всех разногласиях и конфликтах, имевшихся в польском обществе, при всей идейной и организационной неоднородности «Солидарности», при всей неочевидности стремления широких масс к радикальным рыночным преобразованиям власть все же получила правительство, опиравшееся на победителей парламентских выборов. Нравилось правительство кому-то или не нравилось, но оно бесспорно было легитимным, тогда как в России 1991-1993 гг. остро конфликтовавшие между собой Ельцин и народные депутаты фактически не признавали легитимности противоположной стороны.

Различие исходных условий определило и различие результатов. Бальцерович оказался успешным реформатором. Он осуществил быструю либерализацию цен и, хотя инфляция на первых порах оказалась высокой, сумел принять эффективные антиинфляционные меры. Несмотря на серьезный экономический спад, вызванный либерализацией, Польша уже через пару лет после начала преобразований смогла добиться ощутимого роста ВВП, тогда как Россия перешла к устойчивому развитию лишь в 1999 г.

Более того, можно, наверное, сказать, что реформа, осуществленная Бальцеровичем, во многом стала образцом для реформаторов тех стран, которые переходили к рынку в 1991-1992 гг. Понятно, что в каждом из государств имелась своя существенная специфика, да и успехи оказались различны, но общая схема быстрого построения рынка была впервые опробована именно Бальцеровичем, а затем внимательно изучалась всеми его зарубежными коллегами.