Вдогонку за Европой
Вдогонку за Европой
Османская империя, как и империя Российская, представляла собой окраинную европейскую державу, до которой зарождавшиеся в Париже или Лондоне импульсы доходили медленно, с большим опозданием, да к тому же в существенно искаженном виде. С одной стороны, культурные и (что даже важнее) военные связи вынуждали как Петербург, так и Стамбул адаптироваться к велениям времени, вводя разного рода западные новшества — экономические, технические, армейские. С другой же стороны, в обеих империях имелись объективные ограничители применения заимствований, связанные прежде всего с различиями в вероисповедании. Причем для исламской державы они были, естественно, более серьезным препятствием осуществления вестернизации, нежели для державы православной. А потому турки до поры до времени отставали в этом деле даже от не слишком торопившихся вперед русских.
Православие порой отвергало перемены не столько потому, что они были не совместимы с верой, сколько потому, что нарушали традицию и сложившийся баланс сил. А вот с некоторыми нормами ислама принципы европейской экономики Нового времени действительно плохо состыковывались. Получалось, либо вера, либо хозяйственные преобразования.
Иначе говоря, проблема реформ в Турции стояла даже более остро, чем в европейских странах. Европейцам по большей части требовалось трансформировать институты, тогда как туркам — веками складывавшиеся стереотипы поведения. Европейцы могли провести реформу и сравнительно быстро адаптироваться к иным условиям хозяйствования, тогда как туркам требовалось по-новому взглянуть на жизнь и трансформировать принципиальные ценности.
Первый реформатор, который на манер нашего Петра попытался чему-то всерьез поучиться в Европе, появился в Стамбуле лишь к концу XVIII столетия. Султан Селим III стал посылать людей на Запад, приглашал оттуда к себе офицеров и мастеров, выстраивал властную вертикаль, а также пытался формировать новую бюрократию и государственную промышленность. Реформы эти, впрочем, были нацелены преимущественно на укрепление военной мощи, а потому суть экономических проблем не затрагивали. Соответственно и результата особого не дали.
Предубежденность против всего европейского в Османской империи была выше, чем в России. Даже заимствование вооружений требовалось подкреплять цитатой из Корана: «Одерживайте победы над неверными тем же оружием, при помощи которого они побеждают вас». Неудивительно, что кончил Селим хуже, чем Петр. Султана убили, реформы приостановили.
Дело Селима продолжил Махмуд II, который сам любил себя сравнивать с Петром. Ему удалось подавить янычарские бунты (как Петру стрелецкие), издать первые газеты и чуть-чуть ограничить роль религиозного фактора в жизни страны. Махмуд также выступил против ношения бород, а главное — он в 30-х гг. XIX века выстроил правительство как систему министерств и в этом походил даже не на Петра, а на Александра I.