Кто прокормит чиновников?
Кто прокормит чиновников?
В старой империи Австрия не столько специализировалась на промышленном производстве, сколько на управлении огромным бюрократическим «хозяйством» династии Габсбургов. Соответственно, в этой стране было непропорционально много чиновников, привыкших получать жалованье из имиперской казны, а не зарабатывать себе на жизнь использованием рыночных методов.
Бремя содержания бюрократов, предназначенных для управления тридцатимиллионной империей, поначалу просто легло на бюджет страны с 6,5 млн. населения, фактически не имеющей возможности осуществлять столь большие непроизводительные расходы. При 1,6 млн. рабочих и 1,4 млн. крестьян в государстве насчитывалось 530 тыс. чиновников, служащих и лиц свободных профессий, а также еще почти 3 млн. детей, стариков и иждивенцев. Австрия как бы представляла собой маленького, физически слабого человечка с огромной головой.
Положение Вены было еще хуже, чем положение Австрии в целом. Этот город возбуждал вражду самых разных групп населения. Всюду, где раньше столица имела влияние, теперь она оказывалась в изоляции. Даже те районы, что были видны невооруженным глазом с башни собора Святого Стефана, отказывались разделить имеющееся у них продовольствие с голодающими жителями столицы.
Положение Вены еще более ухудшилось в связи с притоком большого числа австрийцев, занимавших раньше административные должности в тех частях империи, которые теперь отделились. Хотя этот приток компенсировался оттоком тысяч чехов, поляков, венгров и хорватов, стремившихся воссоединиться со своими освободившимися соотечественниками, все же в столице население заметно увеличилось за счет обнищавших беженцев.
Голодные люди рыскали по стране, отыскивая возможность приобрести хоть какое-нибудь продовольствие. Зародилось мешочничество. Но рыночные механизмы давали сбой в условиях зарождающейся высокой инфляции. Власти отдельных земель и даже округов стремились полностью закрыться от соседей, охраняя имеющееся у них продовольствие. Гражданам новой республики требовались паспорта и даже специальные доморощенные визы для того, чтобы ездить по своей собственной стране, перебираясь из одной провинции в другую. «Во время путешествий, — отмечал современник тех событий, — людей тщательно обыскивали, но не ради кошелька или бриллиантов, а ради картошки и муки. Один человек вспоминал, как он четырнадцать часов сидел на железнодорожной станции в Граце, ожидая разрешения на право войти в город».
Кордоны, правда, далеко не всегда помогали устранить рынок и удержать продовольствие от вывоза в столицу. Нищих австрийских чиновников, спешно брошенных местными властями на работу в новоявленных таможнях, нетрудно было подкупить, чем мешочники постоянно и занимались. Если же добром сторговаться не удавалось, спекулянты, неплохо вооруженные и закаленные в окопах Первой мировой, прорывались в богатые хлебом регионы с боем. На границах отдельных австрийских земель регулярно возникали кровопролитные стычки.