Китай и Россия
Китай и Россия
Именно развитие ситуации в сельском хозяйстве во многом объясняет успехи преобразований времен Дэн Сяопина.
При сравнении китайских реформ с реформами, осуществленными в России и других европейских странах, обычно упускается из виду одна чрезвычайно важная вещь. Китай конца 70-х гг. был на 80 процентов крестьянской страной. То есть все ключевые вопросы реформ, стоявшие перед европейцами, для китайцев оказывались маргинальными.
Можно ли проводить либерализацию цен или это приведет к обнищанию населения, к потере народных сбережений? В Китае четыре пятых населения должно было как-то само кормиться со своей земли, а потому либерализация могла оказать воздействие лишь на одну пятую. Что же касается сбережений китайского крестьянства времен Мао Цзэдуна, то таковыми в лучшем случае являлись скромные собственные домики. Ведь все остальное обобществлялось в коммунах.
Или другой вопрос: можно ли было допустить большой трансформационный спад в экономике? В китайской экономике все что можно упало еще до реформ, а потому даже самые примитивные начинания обеспечивали рост.
А вот вопрос насчет пенсионеров: как обеспечить достойное содержание старикам? В Китае пенсионной системы вообще не имелось. Достойное содержание старикам обеспечивали их дети, если, конечно, могли прокормить семью с маленького клочка земли.
По-настоящему актуальный для китайской реформы вопрос виден из следующего примера. В декабре 1978 г. 21 крестьянин из бригады Сяоган уезда Фэнъян провинции Аньхой решился на отчаянный по тем временам шаг: разделить по дворам землю, которая раньше находилась в ведении коммуны. Дело в том, что положение крестьян было безвыходным. Число жителей уезда, вынужденных искать себе пропитание где придется, возросло с 6-7 до 20-30 тысяч. Сельское население Фэнъяна сократилось с 468 до 378 тысяч человек. В бригаде Сяоган за несколько лет от голода скончалось 60 человек, а 76 — покинули родные места в поисках лучшей доли. Ясно было, что раздел земли и работа на своем участке позволят хотя бы остановить голодные смерти.
В Китае такого рода бригад было великое множество. У нас же в России почти никто не хотел уехать из города и «сесть на землю», чтобы кормиться по китайскому образцу. Более того, кормиться «по-китайски» не хотели и многие сельские жители, которые имели возможность потихоньку пропивать пенсии своих стариков-родителей, разворовывать остатки колхозного имущества и дачи «понаехавших тут» горожан. Так что вопрос о китайском пути мог быть в 90-х гг. актуален для Вьетнама или Камбоджи, но никак не для России или Украины.
В той мере, в какой китайцам удалось после реформ Дэн Сяопина поднять свое сельское хозяйство, они смогли решить свои жилищные проблемы. Как вопрос очередей на квартиры, так и вопрос ипотеки были для них мало актуальными по той простой причине, что четыре пятых всех средств, выделяемых на жилищное строительство, в первой половине 80-х гг. выделялись самими крестьянскими семьями. То есть после того, как людям удалось за счет интенсивного труда на своем земельном участке снять проблему голода, они стали строить новые и ремонтировать старые домики. Таково было китайское экономическое чудо.
Кстати, представление о том, что в Китае большую роль при осуществлении реформ Дэн Сяопина играло государственное регулирование, не слишком соответствует действительности. Оно основывается в основном на том, что КПК не отказывалась от власти, не проводила демократизации, не осуществляла массовой приватизации и постепенно передавала государственным предприятиям право на свободное осуществление хозяйственной деятельности.
Все это действительно так. Однако важнейшим признаком государственного управления экономикой является доля ВВП, которую власти перераспределяют через бюджет, т.е. отнимают в виде налогов, сборов и пошлин у непосредственного производителя продукции. В Китае эта доля на протяжении реформ постоянно снижалась, причем с самого начала оказалась значительно ниже, чем в России, а также в странах Центральной и Восточной Европы.
В узкоэкономическом смысле китайские реформы были даже более либеральными, чем преобразования, осуществленные в странах Запада, хотя, конечно, корыстное и некомпетентное вмешательство в дела бизнеса многих чиновников, наряду с партийными функционерами, оказалось в Китае достаточно сильным. Дэн Сяопин постоянно говорил о необходимости борьбы с бюрократизацией, однако, увы, не сильно преуспел в этом деле.