Палочная дисциплина

Палочная дисциплина

Папаша в отличие от сына предпочитал не убивать тысячи солдат на войне, а лупцевать «неправильных» подданных по одиночке в целях укрепления правопорядка. Дисциплина в армии поддерживалась шпицрутенами, причем солдат, трижды прогнанный сквозь строй, выходил из-под наказания полуживым.

Впрочем, не всегда король передоверял избиение людей солдатам. Зачастую он сам гонял высокопоставленных подданных палкой по дворцовым покоям и мог в случае удачного удара в кровь разбить человеку голову. Тоже самое Фридрих Вильгельм умудрялся делать и в чужих домах.

Если, прогуливаясь по улице, он слышал вдруг, как муж с женой где-то поблизости ссорятся, то врывался в дом и начинал лупцевать палкой обоих. Ведь крепкая прусская семья, согласно его философии, должна была существовать не для разборок, а для производства максимального числа будущих солдат.

Тяжкой оказывалась королевская доля. Нелегко ведь тучному, немолодому человеку регулярно метелить всех направо и налево. Иногда король утомлялся, садился в кресло, и тогда наведение прусской палочной дисциплины выражалось в том, что палка отставлялась в сторону, а «реформатор» в меру оставшихся у него сил стрелял по своим нерадивым лакеям из пистолета.

Особенно сильно доставалось некоему профессору Гундлингу, который, не имея возможности добывать себе хлеб насущный учеными занятиями, стал по сути дела шутом при его королевском величестве. Гундлинга могли на ночь запереть в одной комнате с медведем или, например, спустить зимой под лед замерзшей реки. Монарх очень потешался, видя, как профессор трудится «на благо науки».

Фридрих Вильгельм, скорее всего, получал особое удовлетворение от издевательств над людьми. Но если ему удавалось издевательства сочетать с получением коммерческой выгоды, удовлетворение удваивалось. Так было, например, в случае с королевской охотой на кабанов. Убитых зверей монарх навязывал евреям. Бедолаги вынуждены были изрядно поиздержаться, приобретая охотничьи трофеи короля, но они не могли по религиозным соображениям потреблять в пищу мясо «нечистых животных». Лавируя между требованиями царя земного и царя небесного, они сперва раскошеливались в пользу государя, а затем дарили кабаньи туши госпиталям и полковым кухням. Таким образом, Фридрих Вильгельм на манер Рабиновича из известного анекдота умудрялся «получить из одного яйца и цыпленка, и яичницу».

Но даже то, что происходило с Гундлингом и евреями, было всего лишь мелким инцидентом на фоне воспитания наследника. Король жесточайшим образом третировал принца Фридриха, который все больше впитывал в себя французский дух, постепенно становившийся духом Просвещения. Обстановка берлинского двора ему не нравилась, и Фридрих время от времени давал отцу это понять. Король же не допускал и мысли о том, что наследник имеет право быть самостоятельной личностью. Сын ему нужен был лишь для того, чтобы в будущем укреплять прусское государство и реализовывать начинания, которые не успеет до своей кончины реализовать сам отец.

Конфликт двух поколений оборачивался избиениями. Принц подвергался им как простой крестьянин или бюргер. И вот в какой-то момент Фридрих решил сбежать от тирании. Но намерения эти оказались раскрыты. Гнев короля был страшен. Он таскал сына за волосы и бил палкой до тех пор, пока у того не пошла кровь из носа. Возможно, в пылу гнева монарх просто проткнул бы наследника шпагой, но тут за Фридриха заступился один из придворных, сумевших на время образумить своего господина. И впоследствии, когда дело о побеге вынесли на трибунал, генералы, сохранявшие в отличие от короля здравомыслие, активно старались погасить конфликт в венценосной семье.

Конфликт угасал очень медленно. По ходу дела досталось и принцессе Вильгельмине, которую папаша лупил по щекам и охаживал палкой под крики о том, что найдется возможность казнить их с Фрицем.

Но все же в центре Европы, куда проникало влияние цивилизованных соседей, трудно было сотворить то, что Петр легко сотворил со своим сыном в России. Принц Фридрих долго находился в заключении, однако жизнь сохранил.