Таможенная война

Таможенная война

Притом что Витте многое сделал для развития рыночной экономики в России, он, конечно же, не был по своим взглядам ни либералом, ни фритредером. И это не вызывает удивления. С 70-х гг. XIX века по всей Европе прокатилась волна протекционизма. Начало политике активного государственного вмешательства положил Отто фон Бисмарк, которого Витте очень уважал. А затем германские начинания подхватили и другие страны.

Сергей Юльевич формировал свои экономические взгляды как раз в эпоху отказа от фритредерства и, естественно, не мог остаться вне складывающегося интеллектуального мейнстрима. Возможно, если бы он по образованию был экономистом, университет заложил бы в его сознание какие-то либеральные начала. Но Витте учился математике, систематических знаний по экономике не имел и, как многие инженеры, полагал, наверное, что может «рассчитать» оптимальное социальное устройство лучше, чем это сделает рынок.

С позиций современной экономической теории таможенные барьеры ограничивают международную конкуренцию и снижают эффективность производства. Недаром ВТО постоянно ведет работу по устранению торговых ограничений. И недаром в объединенной Европе такие ограничения вообще устранены. Однако во времена Витте считалось, что отстающее в экономическом смысле государство должно защитить свой рынок от проникновения товаров, производимых сильными иностранными конкурентами. Поэтому европейские страны стремились загородиться в первую очередь друг от друга: немцы — от англичан, русские — от немцев.

Российский таможенный тариф, принятый еще при Вышнеградском, оказался одним из самых жестких в Европе. Фактически он не допускал импорта некоторых товаров вообще. Витте, как только занял пост министра финансов, активно включился в таможенную войну с Германией. Обе стороны готовы были пойти на некоторые уступки, но лишь при условии ответных уступок партнера.

Долгое время шло позиционное маневрирование, существенно подрывавшее торговлю между двумя странами. Для того чтобы напугать немцев, Витте даже состряпал фальшивый документ о запрете полякам — подданным российского императора—трудиться в аграрных хозяйствах Восточной Пруссии, а затем организовал утечку информации прямо в руки германского канцлера Лео фон Каприви.

И вот, наконец, в 1894 г. был достигнут компромисс. Как Россия, так и Германия в какой-то степени ограничили свои претензии по отношению друг к другу, однако от протекционизма не отказались. В итоге товары становились дороже, потребители переплачивали за них, а государства концентрировали в бюджете дополнительные финансовые ресурсы, что позволяло им, помимо всего прочего, активно наращивать вооружения, готовясь к будущей войне. Уже не таможенной, а Первой мировой. Понятно, что Витте не стремился к этому, но объективно его действия по усилению государства и ограничению свободы торговли имели разрушительные для Европы последствия.

Похожим образом складывались дела и с инициативой Витте по строительству огромной железной дороги, связывающей центр России с Дальним Востоком. О том, чтобы протянуть рельсы через всю империю, Сергея Юльевича просил лично Александр III. Опытный железнодорожник и толковый финансист, естественно, не мог не пойти навстречу императору. Тем более что он и сам был склонен к такого рода гигантским проектам, цементирующим великую державу.

Если взглянуть на данный вопрос с узко экономической точки зрения, то транссибирская магистраль являлась большим благом для страны. С запада на восток по ней двинулись вскоре крестьяне, пробужденные столыпинской реформой к освоению сибирских земель. А с востока на запад пошел хлеб — важнейший экспортный ресурс того времени, столь нужный для привлечения валюты и для ускоренной индустриализации России.

Однако любая такого рода инициатива в империи неизбежно имеет и внешнеполитическое измерение. Дорога, по которой кроме хлеба могут двигаться солдаты, делала Россию важнейшим игроком в дальневосточных интригах, в борьбе за Маньчжурию и Корею. К сложнейшей европейской обстановке, в которой наша страна уже многие годы боролась за контроль над Босфором и Дарданеллами, добавилась теперь не менее сложная азиатская.

Витте пробудил вулкан, заткнуть который было уже невозможно. Новый царь Николай II не обладал миролюбием и осторожностью своего покойного батюшки, и Россия семимильными шагами стала двигаться к войне с Японией. Витте пытался использовать все свое влияние для того, чтобы отсрочить военный конфликт. Он вообще был миролюбив и говорил, что лучший союзник России есть время, поскольку каждый год, прожитый спокойно, равносилен выигрышу сражения.

С тактической точки зрения Витте вел себя мудро, предлагая идти на всевозможные уступки Японии. Но стратегически он, бесспорно, проиграл уже в тот момент, когда вместо всемерного содействия экономическому развитию европейской части страны начал тянуть железнодорожную ветку в немыслимые дали, потакая тем силам, которые видели главную задачу России в развитии имперском.