С крестом или на кресте?

Вот парадокс. План массовой приватизации меньше чем любой другой создавал условия для коррупции, но в народе решили, что Чубайс коррупционер. План поддержания рубля был направлен на то, чтобы поддержать доходы населения, но в народе решили, что Чубайс — главный виновник обнищания. В то же время упорное сопротивление девальвации тормозило, как выяснилось, развитие российской экономики, но именно за свою политику середины 90-х гг. Чубайс удостоился лавров лучшего министра финансов и завоевал уважение деловых кругов.

Возможно, в какой-то момент вся эта путаница Чубайсу надоела, и он ушел в отставку со своего правительственного поста для того, чтобы возглавить РАО «Единые энергетические системы России». Хотя нельзя исключить и того, что он просто решил наконец начать нормально зарабатывать (вот еще парадокс: «коррумпированный», как думали многие, чиновник добровольно покидает пост, который мог бы быть кормушкой, чтобы получить должность со стабильным окладом). Но вероятнее всего, что Чубайс решил применить свои менеджерские способности не в макроэкономике, сыгравшей с ним злую шутку, а непосредственно в организации производственного процесса.

Десять лет — с 1998 по 2008 г. — Чубайс рулил энергетикой. Этот проект занял у него больше времени, чем все экономические реформы, к которым он приложил руку, вместе взятые.

Впрочем, по сути дела, в РАО «ЕЭС» у него было сразу два проекта.

Первый — чисто организационный. Требовалось наладить нормальную работу энергетики так, чтобы за проданную продукцию потребитель стал платить наконец реальные деньги.

Второй — реформаторский. Электроэнергетику из административной государственной системы надо было превратить в рыночную, т.е. в такую же, как та, что уже существовала в большинстве отраслей российской экономики. Точнее, всю энергетику «вводить в рынок» Чубайс не собирался, столбы с проводами должны были остаться в руках государства. Но вот производство электричества, согласно его планам, демонополизировалось и приватизировалось.

Необходимость решения первой задачи ни у кого никаких сомнений не вызывала. До прихода Чубайса в энергетику многие предприятия либо не платили вообще за электричество, либо рассчитывались с РАО «ЕЭС» при помощи бартера продукцией, возможность реализации которой была весьма сомнительной. Неплатежи означали, что либо энергетика зачахнет, либо ее будет содержать бюджет, отнимая деньги у медицины, образования, культуры. Бартер же означал, скорее всего, прямую коррупцию, поскольку энергетик мог брать крупные взятки за свое согласие принять в уплату не деньги, а вышедшие из моды башмаки, унылые детские игрушки либо консервы с давно прошедшим сроком годности.

Но вот необходимость перевода энергетики на рыночные условия функционирования была неочевидна. Чубайс говорил, что это — единственный способ привлечь в отрасль частные инвестиции и начать наконец строить новые электростанции. А ему возражали, уверяя, что большой потребности в новых мощностях у нас в стране на данный момент нет. Инвестиции могут и подождать до лучших времен.

В ответ на это Чубайс рисовал крест, образуемый восходящей кривой, демонстрирующей рост потребностей в электричестве, и нисходящей, отражающей выбытие производственных мощностей по причине износа. Пересечение кривых показывало точку, в которой Россия начнет испытывать дефицит энергии.

Теоретический крест действительно стал реальностью. Однако в данном случае объективные обстоятельства, сыгравшие в середине 90-х гг. против Чубайса, оказались на его стороне. Высокие цены на нефть обусловили столь динамичное развитие российской экономики, что дефицит мощностей быстро дал о себе знать. При 10 долларах за баррель кривые, возможно, и по сей день не сошлись бы.

Но, впрочем, оставим эти споры в стороне и поглядим, удалась ли Чубайсу реформа как таковая?

В смысле ликвидации бартера и неплатежей она, бесспорно, удалась. Неплательщикам свет отключали с чрезвычайной жесткостью, почти не взирая на лица. В фольклоре начала 2000-х гг. ситуация оказалась отражена анекдотом, который, несмотря на свою краткость, прекрасно демонстрирует не только место Чубайса в умах сограждан, но и общие воззрения россиян на политику:

Москва. Поздняя ночь. Кремль. В окне горит свет. Это работает Путин.

Москва. Поздняя ночь. Кремль. В окне погас свет. Это работает Чубайс.

Впрочем, у экспертов есть сомнение в том, что успех борьбы с неплатежами — результат действий Чубайса. Трудно сказать, в какой степени они исчезли благодаря применению жестких мер, а в какой по причине общего роста благосостояния, т.е. по причине появления у потребителей денег, которыми можно с поставщиком рассчитаться. Не исключено, что проблема со временем рассосалась бы и сама.

Но вот реформа электроэнергетики, как таковая, сама собой, естественно, не произошла бы. К середине 2008 г. Чубайс отделил турбины и генераторы от проводов и столбов, выделил несколько генерирующих компаний и отдал их на волю рынка. Впрочем, есть скептики, полагающие, что в нынешней России государство очень скоро вновь поставит все под свой контроль и десятилетние усилия Чубайса пойдут насмарку.