Концы с концами не сходятся

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Концы с концами не сходятся

Советских студентов в период расцвета нашего отечественного марксизма учили, будто Маркс заложил основы той административной экономики, которая была выстроена в сталинскую эпоху и просуществовала до конца 80-х гг. Однако в подобном подходе концы с концами откровенно не сходились.

Для того чтобы считать Маркса основоположником советского социализма, требовалось быть либо упертым фанатиком, либо откровенным пофигистом. Иначе говоря, в советскую интерпретацию марксизма верили, во-первых, сталинисты, полагавшие в глубине души, что Иосиф Виссарионович обладает чем-то вроде мистической связи с Карлом Генриховичем и строит социализм по схеме, которую Маркс, возможно, держал в голове, но ни разу не записал на бумаге, а во-вторых, люди безразличные, в «Капитал» не заглядывавшие и лениво соглашавшиеся со всем, что им говорили на уроках политэкономии. В 30-50-х гг. у нас в стране доминировал первый человеческий тип, затем его постепенно сменил второй. В итоге марксизм худо-бедно держался.

На самом же деле Маркс вообще мало интересовался вопросом, как выглядит будущее общество. Все свои силы он обратил на то, чтобы интерпретировать современный ему капитализм. Никакой теории социализма (или научного коммунизма) у этого классика при всем желании найти невозможно. Она была сконструирована «марксистами» на основе цитат, надерганных из разных книг и статей Маркса (а в большей мере даже Энгельса). Под ту экономическую систему, которая существовала в СССР, при желании можно было заложить не марксистскую основу, а, скажем, сенсимонистскую или какую-нибудь еще, причем само здание от такой замены фундамента нисколько не пошатнулось бы.

Итак, советская система не была марксистской, но, может быть, Маркс заложил теоретические основы деятельности западной социал-демократии? Ведь ее представители (а также представители еврокоммунизма) довольно долго утверждали, что ориентируются в своей реформистской социально-экономической политике именно на этого великого классика.

По всей видимости, Маркс, доживи он до XX века, действительно склонился бы скорее к западной системе государства всеобщего благосостояния, нежели к сталинскому ГУЛАГу. Однако можно ли утверждать, что его теория имеет какую-то ценность для нынешней социал-демократии?

Капитализм сохранился. Сохранилась, если следовать марксовой терминологии, эксплуатация человека человеком. Сохранилось присвоение прибавочной стоимости. Сохранилось отчуждение продуктов труда рабочего. И социал-демократия борется сегодня не за изменение социального строя, а за увеличение той доли общественного пирога, которая в рамках капитализма достается трудящимся.

Впрочем, даже это утверждение, скорее, можно отнести лишь к прошлому, лишь к той эпохе, когда между левыми и правыми партиями существовали качественные различия в экономической политике. Сегодня же при определенных обстоятельствах правые оказываются даже большими популистами, чем левые. Ведь и тем и другим приходится бороться за электорат, состоящий из лиц наемного труда.

В итоге на характер социально-экономического курса гораздо большее воздействие имеет текущая политическая конъюнктура, чем историческое происхождение партии. «Красные», прослеживающие свои марксистские корни, могут на деле гораздо меньше давать рабочим, нежели их оппоненты, считающие Маркса представителем враждебной идеологии.

Не надо читать «Капитал», чтобы прийти к простенькой мысли о необходимости обещать электорату как можно больше всякого рода благ. Так какое же тогда значение имеет «Капитал»?