Левантинские купцы, евреи и гетто

Политические изменения на Средиземноморье, а также Великие географические открытия по-разному повлияли на венецианскую торговлю во многих отраслях. Многие из них были напрямую связаны с расширением Оттоманской империи. О политических предпосылках венецианско-турецких войн говорилось выше, о морских сражениях будет рассказано ниже. С экономической точки зрения каждая война с турками тормозила развитие Венеции; эти войны почти не предоставляли возможности для грабежа и получения новых привилегий, которые делали такими выгодными войны Венеции с Византийской империей. Кроме того, земли, подвергавшиеся турецким набегам, опустошались. И все же включение отдельных территорий в состав Османской империи вовсе не было равносильно их разорению, на что намекали некоторые западные писатели-христиане. В своих пределах владыки Османской империи поощряли торговлю, чтобы иметь возможность взимать с купцов пошлины. Однако в том, что касается сборов, венецианцы очутились в невыгодном положении. Теперь у жителей стран Леванта появился мощный защитник, который помогал им в жесткой конкуренции с представителями Запада. Греки, армяне и арабы не прекратили торговать, когда жители Запада, благодаря крестоносцам, получили преимущества, неотъемлемые от тогдашних завоеваний; однако на протяжении нескольких веков их затмевали итальянцы. «Победа Османской империи символизировала, в сфере экономики, победу греков, турок, отступников-христиан, армян, жителей Рагузы и евреев над двухвековой коммерческой гегемонией Венеции и Генуи», – пишет Траян Стоянович, специалист по истории Балкан. Активность купцов – уроженцев Ближнего Востока – возросла не только в пределах Оттоманской империи, но и в области поставок на Запад. Греческая община в Венеции, состоявшая частично из моряков и беженцев-ученых, но получившая большое подкрепление из числа торговцев, создала свое братство и построила свой храм. Жили в Венеции и турецкие купцы, интернированные во время войны за Кипр. Им выделили здание, в котором они могли прятаться после победы при Лепанто, когда местные мальчишки улюлюкали и швырялись камнями. После заключения мира все турки жили на своем постоялом дворе – Фондако деи Турки. Правда, азиатские турки выражали недовольство тем, что их поселили вместе с балканскими турками, уверяя, что у них настолько разные обычаи, что стычки неизбежны.

Евреи играли сложную роль в этом возрождении участия левантинцев в торговле. В Венецию они приезжали из Леванта, из Германии и из западных стран. Когда венецианское владычество в Романии казалось несокрушимым, левантинские евреи жили и торговали бок о бок с венецианцами в венецианском квартале Константинополя. Некоторым из них предоставили венецианское гражданство. Остров Джудекка в Венецианской лагуне получил свое название в честь этих выходцев из Леванта. Евреи, жившие на Корфу и Крите, пользовались всеми правами венецианских подданных. Часть их перешла в турецкое подданство и получила права постоянных жителей. Они занимались внешней торговлей в соответствии с договорами, которые Венеция заключила с султаном Оттоманской империи. Хотя сроки их пребывания в Венеции были ограничены законом, на деле многие осели в Венеции и завели там семьи.

Совершенно другим было положение тех, кого называли немецкими евреями. Большинство из них приехало в Венецию из других итальянских городов. Их не допускали к участию в венецианской внешней торговле, зато они имели право заниматься ростовщичеством, беря «залог», который теоретически не должен был превышать 15 процентов, и торговать подержанными товарами, особенно одеждой. Некоторое время им позволялось жить только в Местре, однако они нашли убежище в Венеции во время войн, когда материковая часть подверглась разорению. В 1516 году им разрешили оставаться в Венеции, но только в пределах того района, где раньше находился литейный цех и потому называемого «Гетто нуово» (то есть «Новая литейня»). У них имелись органы самоуправления, места отправления религиозного культа, свои мясники и пекари, которые готовили пищу в соответствии с иудейскими ритуалами, а также ломбарды и одежные лавки. Некоторые из них обладали очень большими запасами товаров. По ночам и в некоторые христианские праздники гетто закрывались. Подобно обычаю запирать живших в Александрии венецианцев по ночам и в часы молитвы по священным для мусульман дням, это объяснялось необходимостью защиты иноверцев от фанатиков и недопущения стычек. Всем евреям, остававшимся в Венеции более чем на две недели, приказывали нашивать на спину желтую букву «О», а если букву закрывал плащ, носить желтую, позже алую шляпу или тюрбан. Правило это часто нарушалось, но теоретически применялось даже к врачам-евреям, к которым относились с большим почтением.

Венецианское название еврейского квартала – гетто – гораздо позже стало обозначать любой район для компактного проживания этнических меньшинств, символ сегрегации. Однако в целом венецианские христиане относились к евреям дружелюбно; толпа ни разу не нападала там на евреев. Однако евреи платили повышенные налоги, и их пребывание в Венеции ограничивалось определенным сроком. Время от времени им приходилось заключать договор на новое право проживания, которое они получали, уплатив довольно внушительную сумму.

Примерно в середине XVI века в отношениях венецианцев с евреями появился новый важный фактор – марраны. В Испании XV века так называли потомков евреев, обращенных в христианство. Вначале их именовали «обращенными» или «новыми христианами», но после обвинений в том, что они продолжают тайно исповедовать иудаизм, их прозвали «марранами» (по-испански marrano означает «свинья»). Многие из них бежали из Испании в Португалию, где, после того как в них признали христиан, стали ведущими финансистами и торговцами перцем. Крупнейшие предприятия этих новых христиан принадлежали семейству Мендес. Его представители вели обширные операции в Антверпене и Лионе, а также в Лиссабоне. Вскоре после 1536 года, когда в Португалии появилась инквизиция по образцу испанской, многие марраны перебрались в Венецию. Хотя они называли себя христианами, их искренность подвергалась сомнению. Они понимали, что их жизнь и состояние в христианских странах не находятся в безопасности. Религиозное рвение, усилившееся с началом Реформации, порождало фанатизм и нетерпимость, которые обрушивались как на евреев, так и на новых христиан. Так было в Анконе в 1556 году, когда папа Павел IV приказал арестовать новых христиан. 24 из них были сожжены.

Венеция также не осталась невосприимчивой к религиозно окрашенному антисемитизму, для ненависти к некоторым новым христианам у нее имелись коммерческие и даже политические причины. Глава семьи Мендес, в крещении Жуан Микес, шире известный по своему иудейскому имени, которое он принял позже, Юсиф Наси, перевел центр своих торговых операций в Константинополь. Пройдя обряд обрезания и тем отрезав себе путь на Запад, он поддерживал тесные экономические связи, которые семья Мендес установила с новыми христианами в западных городах, в том числе и связь со своим кузеном, жившим в Венеции. В то же время он способствовал торговой и промышленной организации евреев, живших в Оттоманской империи. Филиалы его коммерческих предприятий находились в самых разных городах, от Антверпена до Палестины, и представляли угрозу для прибылей венецианских купцов. Конкуренция задевала самую чувствительную точку Венеции, так как семья Мендес в числе прочего обменивала левантинские товары на западноевропейские и всюду, где это было целесообразно, проводила свои операции в обход Венеции, пользуясь своими деловыми связями в Рагузе, Анконе, Ферраре и других городах, где имелись колонии иудеев или новых христиан.

Кроме того, Юсиф Наси проводил враждебную Венеции политику. Он стал главным финансистом и откупщиком Оттоманской империи, за что получил в награду титул герцога Наксоса, острова, который до турецкого завоевания принадлежал одной венецианской семье. Считалось, что Наси стоит за турецким вторжением на Кипр в 1571 году.

В результате в Венеции усилились антисемитские настроения. До тех пор пока евреи, с которыми имели дело венецианцы, были союзниками венецианцев в странах Леванта либо ростовщиками и торговцами подержанными вещами, венецианцы считали их полезными с экономической точки зрения. В дни расцвета фирмы Мендесов левантинских евреев стали считать самыми опасными конкурентами. Был принят закон, по которому марранам запретили проживать в Венеции. Венецианский посланник сообщал из Константинополя, что венецианцы вынуждены продавать свои товары вступившим в сговор евреям по самой низкой цене. В Египте евреи перекупали специи до того, как они попадали в Александрию, и венецианцам приходилось иметь дело с ними. Именно в ответ на их конкуренцию венецианцы в 1555 году перенесли свою главную колонию и консульство из Александрии в Каир. Экономическое соперничество подпитывало религиозный антисемитизм; евреев и марранов отождествляли со смертельным врагом Венеции – турками. Учитывая это, не приходится удивляться следующему обстоятельству. Когда накануне войны за Кипр в Арсенале произошел взрыв и вспыхнул пожар, в поджоге обвинили евреев.

К городам, чья конкуренция уязвляла Венецию, принадлежала и Рагуза, которая во многих отношениях напоминала Венецию более раннего времени. Когда Венеция в начале XV века распространила свою власть почти на всю Далмацию, Рагуза стала практически независимой республикой, хотя номинально вначале она была вассалом короля Венгрии, а позже – османского султана. Несмотря на то что Рагуза платила туркам ежегодную дань, ее жителей во время войны считали нейтральными. Купцы из Рагузы пользовались преимуществами своего нейтралитета и расширяли морскую торговлю, тем более что сухопутная торговля с Боснией и Сербией, которая раньше была их основным видом деятельности, развалилась во время краха этих государств и их захвата турками. После того как турки прочно утвердились на Балканах, основным торговым путем для рагузцев стал сухопутный маршрут в Константинополь. Когда Флоренция и Венеция стали конкурировать не только в политике, но и в торговле, флорентинцы начали поставлять свои ткани на восток через Анкону, оттуда морем до Рагузы, а затем по суше к центрам Оттоманской империи. Права Венеции как Владычицы Адриатики не простирались так далеко на юг, чтобы она могла помешать торговле. Более того, рагузцы импортировали товары из Александрии и других левантинских центров для их последующей доставки в Англию. Эта торговля в обход Венеции заметно возрастала во время войн Венеции с турками. Даже сами венецианцы тогда обратились к рагузцам за помощью. В 1537–1540 годах венецианцам разрешили воспользоваться рагузскими кораблями для того, чтобы вывезти свое имущество из Османской империи, хотя в то же время венецианцы пытались помешать рагузцам везти ткани на восток, на те рынки, откуда война вытеснила венецианцев. В конце каждой войны торговля возвращалась из Рагузы в Венецию. Изменения отражены в таможенных сборах, которые получала Рагуза. С 52 тысяч дукатов в 1538–1541 годах сумма сборов упала до 19 700 дукатов в 1552–1555 годах и со 106 тысяч дукатов ежегодно в 1570–1572 годах до 28 тысяч дукатов в 1576–1580 годах. И все же Рагуза оставалась опасной соперницей как на суше, так и на море.

Другим портом, постепенно вытеснявшим Венецию из торговли Востока и Запада, основы венецианского благосостояния, в конце века стал Леггорн, вассал Великого герцогства Тосканского. Герцог сделал Леггорн вольной гаванью, где импортируемый товар не облагался пошлинами. Кроме того, герцог пригласил евреев селиться в Леггорне.

Такие порты-соперники осложняли положение Венеции, хотя не всегда они выступали сдерживающими факторами. Да и действия новых христиан и евреев в зависимости от политической обстановки иногда шли Венеции на пользу.

После смерти герцога Наксоса и султана Селима II, при котором Наси приобрел большое влияние, отношения Венеции с евреями улучшились. Многие из них, занятые в международной торговле, предпочли перенести свои операции в Венецию и добились благосклонности Сиятельнейшей. Их глава, Даниэле Родрига, начал развивать порт Спалато с тем, чтобы новый порт стал соперником Рагузы как конечный пункт сухопутного маршрута из Константинополя. Кроме того, туда свозили для отправки на Запад шкуры, воск и другие продукты, произведенные на Балканах. Для начала Родрига в 1577 году подал прошение о взятии в аренду заброшенного монастыря и превращении его в постоялый двор и склад для еврейских и турецких купцов, которые ввозили товары с материка. Он обещал взять на себя все первоначальные расходы на ремонт и содержание. Кроме того, он просил назначить ему самые низкие пошлины, чтобы Спалато мог конкурировать с другими промежуточными портами. Он поддерживал отправку больших галер для защиты от пиратов тех товаров, которые перемещались из Венеции в Далмацию. Сначала капитаны галер, заинтересованные в быстром товарообороте, ходили в признанные центры торговли, в Наренту и Рагузу, но после 1592 года правительство, передававшее галеры в аренду на определенные рейсы, стало выставлять условием, чтобы они отправлялись в Спалато. Там постепенно сосредоточивалась торговля с материковыми городами, переманив почти всю сухопутную торговлю из Рагузы. В следующем столетии Спалато все больше служил промежуточным звеном между материком и Венецией.

Западные евреи, такие как Даниэле Родрига, не имели права жить в Венеции на законном основании больше года, хотя некоторые, например Даниэле, женились на местных жительницах, и на их местопребывание смотрели сквозь пальцы. Родрига в 1579 году подал прошение о предоставлении его семье прав проживания, сходных с теми, что имели «немецкие» евреи, и о разрешении вести торговлю. Петицию направили в Торговый совет, который консультировал сенат по коммерческим вопросам. Сначала старейшины из Торгового совета не хотели удовлетворять просьбу Даниэле, утверждая, что тогда евреи захватят власть на Риальто и спровоцируют войну с турками для того, чтобы только они, пользуясь положением турецкоподданных, контролировали всю торговлю. Через несколько лет совет изменил решение, поняв, насколько можно будет увеличить таможенные сборы благодаря товаропотокам, которые евреи привлекут в город. С Даниэле заключили контракт на проживание в течение 10 лет и право заниматься внешней торговлей. Образцом контракта служил тот, что заключался с так называемыми «немецкими» евреями, но он касался и левантинских евреев, а также «западных» беженцев из Испании и Португалии. Они поселились вместе в новой части гетто, которую называли «старым гетто», так как находилось неподалеку от старого литейного цеха. Тем марранам, которые пожелали вернуться в иудаизм, разрешили приехать в Венецию и селиться со своими единоверцами.

В таких условиях антисемитизм увял и община венецианских евреев стала процветать. Условие, обязывающее евреев носить желтые или красные шляпы, изменили: отправляясь в путешествие, они меняли свои шляпы или тюрбаны на черные. Можно подозревать, что на многочисленные нарушения унизительных законов смотрели сквозь пальцы, так как и иудейские раввины, и христианские панегиристы утверждали, что после 1590 года с евреями в Венеции обращались особенно хорошо. Христиане ходили на концерты в гетто, а евреи посещали регаты и театральные представления за пределами своих кварталов. Они играли в азартные игры и даже, если хотели, посещали церковные службы. Количество евреев выросло по крайней мере до 2500 человек. Самые высокие жилые дома в Венеции, некоторые в семь этажей, строились с тем, чтобы на небольшом пространстве проживало как можно больше народу. Венецианское гетто было выдающимся не только с архитектурной, но и с интеллектуальной точки зрения; до того как расцвел Амстердам, венецианских раввинов признавали в других западных иудейских общинах самыми авторитетными.

С экономической точки зрения Венеция, пригласив к себе евреев, получила двойное преимущество. Евреи-ростовщики подчинялись строгим законам, которые так распространились, что в других итальянских городах появились учреждения под названием «монти ди пьета», буквально «горы милосердия», то есть ломбарды, где предоставляли зай мы беднякам. За свои услуги евреи брали довольно низкие комиссионные – 5 процентов. Это стало возможным лишь после требования властей, чтобы другие евреи, богатые торговцы подержанной одеждой и купцы, занятые во внешней торговле, помогали ростовщикам. В то же время богатые еврейские купцы переводили свои предприятия в Венецию, хотя могли бы осуществлять свою деятельность и в других городах.

Одним из замыслов, с помощью которого Даниэле Родрига завоевал благосклонность аристократов из венецианского Торгового совета, был план посылать венецианские корабли на юг, на атлантическое побережье Марокко, где они забирали сахар. Однако почти вся Северо-Западная Африка была закрыта для венецианцев. Там делили сферы влияния испанцы и турки, а война между двумя крупнейшими державами задушила эту ветвь венецианской торговли и оставила венецианские флотилии беззащитными перед нападением пиратов.