Морская администрация и Арсенал

Конечно, сложные проблемы создавались благодаря сочетанию гребных галер и судов, зависевших всецело от ветра, в едином флоте в то же время, когда пушки становились все более эффективными. Однако стоит отметить, что ни в одном крупном морском сражении, где участвовало сочетание обоих типов судов, венецианские флотилии не находились под командованием самых опытных адмиралов Сиятельнейшей. Венецианская политическая система действовала так, чтобы в решающие годы поручить высшее командование на море людям, чьи способности проявились не на военном или морском поприще, а в других сферах деятельности. Теоретически главного капитана выбирал Большой совет, но этот совет просто одобрял кандидата, предложенного сенатом. В начале войны, когда велики были надежды на победу, к командованию флотом стремились те, кто уже добился успеха в административной и дипломатической сферах; они надеялись стяжать и военные лавры, чтобы позже выиграть выборы на пост дожа. Такие люди терпеть не могли укреплять дисциплину наказаниями, так как из-за строгих мер могли нажить себе врагов в важных семьях.

Обязанности на посту главного капитана в самом деле требовали, наряду с талантами полководца и моряка, искусства дельца и дипломата. Например, в распоряжениях, отданных Виченцо Капелло, опытному флотоводцу, который был главным капитаном в 1538 году, подробно оговаривались три пункта: 1) как ему взаимодействовать с Андреа Дориа и папским адмиралом; 2) он должен был обсудить два контракта на поставку необходимого количества корабельных сухарей, и 3) как ему распределять вверенные ему монеты, около 100 тысяч дукатов. Судя по содержимому инструкций, политическая и финансовая составляющие его положения больше всего заботили сенат и Совет десяти. Куда больше подчеркивалось надлежащее администрирование, чем военная тактика или боевой дух.

В самом деле, роль управления все больше возрастала. Размер флота, который выслал в 1470 году из Константинополя Мехмед Завоеватель, поразил венецианцев и вынудил подготовить флот, почти вдвое превышающий размерами те, что снаряжались в начале века. В следующем столетии, после того как Османская империя и Испания расширили морское владычество, венецианские флотилии снова увеличились вдвое. Каждую осень многие разоружались, но значительное количество судов держали на море в течение всего года. Флотилии такого размера, к тому же постоянные, требовали наличия военно-морских баз с большими запасами сухарей, пороха, весел и других припасов. Цепь таких баз от Корфу до Кандии и далее до Фамагусты достаточно четко очерчивала воды, в которых действовали венецианские флотилии. Наличие главной базы в конце цепи упрощало стратегическую задачу сосредоточения сил и защиты линий снабжения, однако усложняло логистическую проблему хранения надлежащих запасов продовольствия и боеприпасов в отдаленных поселениях (на аванпостах).

Самым разительным успехом Венеции в ответе на турецкую угрозу стало увеличение выпуска продукции на главной базе. Арсенал стал вдвое больше по сравнению с тем временем, когда кишащие там толпы и грязь вдохновили Данте Алигьери. В 1473 году, проявив дальновидность, несмотря на войну, сенат приказал построить дополнительное здание, названное Новейшим арсеналом, чтобы, помимо строительства и оснащения торговых галер, в Арсенале можно было сооружать и хранить под крышей резерв кораблей, способных тягаться с внезапно появившимися многочисленными турецкими флотилиями. Резерв, как правило 25 галер, в XV веке увеличился до 50. Позже, когда для войны 1537–1540 годов оснащались флотилии, состоявшие более чем из 100 галер, резерв состоял из 100 легких галер, 4 (позже 10) больших галер, 8 бирем и 16 связных и разведывательных легких судов. К тому времени в Новейшем арсенале было построено достаточно крытых ангаров и бухт, и почти все резервные галеры хранились под крышей. 25 вооруженных и оснащенных галер должны были стоять в бухтах, чтобы их можно было быстро укомплектовать и выпустить в море. Остальные суда «законсервированного флота», как называют его в современных США, хранились на суше, их можно было спускать на воду после того, как их проконопатят. По мере того как торговые галеры выходили из употребления, содержание этого резерва в 100 галер стало главной целью деятельности Арсенала, и так было до 1633 года, когда количество резервных судов сократили до 50.

100 законченных, но неиспользуемых галер, ждущих в резерве, составляли идеал, который достигался редко – если достигался вообще. Пик деятельности Арсенала пришелся на 1560-е годы, когда Арсенал старался поддерживать такой резерв и в то же время в течение многих лет должен был спускать на воду от 40 до 60 галер из-за размера турецкого и испанского флотов, которые, как надеялись в Венеции, должны были воевать друг с другом, но цели которых всегда оставались сомнительными. В те годы в Арсенале, чья территория занимала 60 акров, трудились около 2 тысяч человек; в случае необходимости их количество увеличивали до 3 тысяч, а в самые спокойные времена число работников не было меньше тысячи человек. Арсенал был самым крупным промышленным предприятием во всех христианских странах, а может быть, и во всем мире.

Некоторые черты организации Арсенала предвосхищали такие черты современной промышленности, как сборочная линия, взаимозаменяемые детали и вертикальная интеграция. Но ни первоначальное создание Арсенала, ни его расширение в XVI веке не имели своей целью улучшение производственного процесса путем концентрации многих рабочих в одной большой центральной мастерской. Процесс производства считался уделом искусных ремесленников и был предоставлен традициям мастерства, поддерживаемым цехами. Цели, ради которых создавался Арсенал, включали безопасное хранение оружия и кораблей в таких условиях, чтобы они оказались легкодоступными во время нужды. «Управление» Арсеналом означало учет материалов. Технические познания нужны были «управленцам» лишь для того, чтобы судить о качестве поставляемого сырья, из которого собиралось полностью оснащенное судно. Качество определяли старшины, отобранные из соответствующих представителей того или иного ремесла. Сборкой руководил высший чиновник Арсенала, не являющийся аристократом, – «адмирал Арсенала». Он был опытным моряком, обладавшим большим авторитетом, но аристократы часто имели собственные убеждения о том, как следует вооружать галеры, которыми командовали они.

Постепенно строгий учет материалов, нанятых рабочих и потраченных денег вел к найму рабочих с оговоренными обязанностями, которые определялись руководством, а не цеховыми традициями. Такой персонал вначале нанимался в связи с монтажом или достройкой и постепенно распространялся на более ранние стадии производства. Под непосредственным руководством адмирала служили дюжина складских ревизоров и несколько команд портовых грузчиков и неквалифицированных рабочих, которые переносили материал на законченные галеры. Адмирал так организовал их работу, что на галере, которую необходимо было достроить, все двигались по своего рода сборочной линии (конвейеру). Корпуса сооружались в Новом или Новейшем арсенале. Затем их переносили в Старый арсенал, где они проходили через ряд складов. Из этих складов, по словам иностранного путешественника, «их передавали им, из одного снасти, из другого хлеб, из третьего оружие, из четвертого баллисты и мортиры, и так со всех сторон передавали все, что требовалось…». Многие различные части Арсенала – склад пиломатериалов, стапеля, литейные цеха, оружейный склад и канатный цех (отдельное, но примыкающее к Арсеналу учреждение, называемое Тана) – были расположены так, что в целом облегчало процесс монтажа. Их не планировали как единое целое, но с течением времени они, благодаря ряду изменений, превратились в приблизительно прямую планировку.

Сборочная линия требовала некоторой стандартизации, чтобы на ней применялись взаимозаменяемые детали. Мачты, рангоут, банки и другие палубные принадлежности были одинаковыми для всех легких галер. Стандартизацию можно было применять с большей легкостью, если бы все оборудование, например металлические детали и шкивы, делались в самом Арсенале, а не покупались у ремесленников, работавших вне его. Вот веский довод для того, чтобы все больше и больше сосредоточивать производство всех материалов в Арсенале. Вертикальную интеграцию довели до того, что мастеров из Арсенала посылали в лес, не только для выбора корабельной древесины – старшины корабелов привыкли сами ездить в лес и выбирать бревна, которые им нужны, – но и для того, чтобы надзирать за надлежащей выделкой весел.

Даже в процессе обвязки и конопачения корпусов цеховая традиция и цеховая дисциплина постепенно дополнялись надзором обученного персонала. Такой надзор стал тем более необходим, что руководящие работники не могли выбирать для себя рабочих по собственному желанию. Чтобы нанимать необходимое количество корабелов в случае необходимости, сенат предоставил всем корабельным плотникам право работать в Арсенале всякий раз, когда они не могли найти работу в других местах, хотя и по расценкам, которые иногда были ниже того, что они могли получить за пределами Арсенала. У половины конопатчиков, выбираемых по принципу ротации, были такие же права. Эти два цеха составляли примерно ²/₃ из 2 тысяч человек, которые часто толпой входили в единственные ворота Арсенала, где их на входе и выходе отмечали казначеи. Тем же казначеям позже велели совершать обход по территории Арсенала и лишать дневного жалованья всех, кого они застанут спящими. Даже когда в Арсенале работали 200–300 плотников, не было четкого разделения на рабочие бригады под надзором старшин, хотя назначали троих-четверых старшин корабелов, которые, благодаря своим навыкам, управляли работой других. В тех случаях, когда галеры требовались срочно, а потому нужно было привлечь к более интенсивной работе многочисленную рабочую силу, правление Арсенала разработало систему «внутренних контрактов», очень похожую на ту, что применялась на американских оружейных заводах в XIX веке. Используя материалы и оборудование, которое предоставляла дирекция, корабелы подавали заявки на контракт по сооружению оговоренного количества корпусов кораблей. Контракт получал тот, кто подряжался выполнить работу за наименьшую плату и нанимал других корабелов, которые должны были работать под его руководством. Сенат считал, что работа, выполняемая по «внутренним контрактам», была не лучшего качества. Сенат запретил конопатчикам работать таким образом, а строительство корпусов могло проходить так лишь в экстренных случаях. Вместо «внутренних контрактов» сенат в 1569 году запланировал прикрепление людей к помощникам старшин, которые отвечали за части выделенного им производства.

Мастера Арсенала не могли неукоснительно подчиняться дисциплине, ибо они считались элитой в классе ремесленников и своего рода резервом сержантского состава. Многие во время сражений служили на построенных ими галерах. Пятьдесят из них отбирали в почетный караул Дворца дожей во время избирательной церемонии. Они составляли единственную пожарную часть в городе, и зрители-аристократы восхищались необычайными образцами мужества, проявленного ими в борьбе с огнем, – как, например, во время пожара 1577 года, уничтожившего верхний этаж Дворца дожей. В редких случаях, когда они, возмущенные отсрочками или недоплатой, врывались по мостам во Дворец дожей, главы Совета десяти или даже сам дож прибегали не только к угрозам, но и к лести. В Венеции не было ни полиции, ни вооруженной охраны, способной противостоять им или обратить их в бегство. Но их верность на самом деле сомнению не подвергалась. Накануне войны за Кипр Совет десяти постановил, что стража должна стоять на Пьяцце и в Арсенале по ночам, а в качестве капитанов выбрали трех человек, которые не были мастерами Арсенала. Этих назначенных капитанов так ненавидели, что они подали в отставку, и, когда Совет десяти собрался для перевыборов, никто из тех, кто голосовал за такую непопулярную меру, не был одобрен Большим советом. Новых начальников стражи выбрали из числа мастеров Арсенала.

Хотя Арсенал был слишком политизирован по своему устройству и по духу, чтобы служить образцом продуктивности, он производил то, что от него требовалось. Когда быстро понадобился самый большой флот, потому что турки напали на Кипр, в Арсенале весной 1570 года за два месяца построили 100 галер, а во время сражения при Лепанто на следующий год половина кораблей христианских стран была построена в Венеции.