Эпилог

Безусловно, история с Enron имела множество негативных последствий для ее участников. Несколько десятков судебных процессов, крупные штрафы, тюремные сроки – все это было. Лэй не дожил до оглашения приговора и скончался от инфаркта. Скиллинг не признал своей вины, был признан присяжными виновным и получил 24 года тюрьмы. Фастоу полностью сотрудничал с правосудием и получил всего 6 лет, Коппер также заключил сделку с правосудием и получил 5 лет (в США есть реальная возможность заключить вполне официальный письменный договор с правосудием, по которому ты обязан сотрудничать со следствием в обмен на более мягкий приговор). Были и иски акционеров к Arthur Andersen, в результате которых компании практически не стало («большая пятерка» превратилась в «большую четверку»). Были иски акционеров к компаниям, заработавшим на SPE и прочих «спорных» операциях Enron, благодаря чему был создан специальный фонд выплат пострадавшим акционерам. Кстати, они получили неплохую прибыль – акции Enron после банкротства торговались менее чем по $1 за акцию, однако сейчас, в момент выплат из фонда, на каждую акцию приходится по $7 выплат. Были и изменения стандартов составления финансовой отчетности в США (например, сейчас в SPE собственный рисковый капитал должен быть не менее 10 % общего капитала SPE). Но главный результат банкротства Enron заключался в его влиянии на контрольные барьеры, защищающие интересы акционеров.

Enron привел к пересмотру всей системы требований:

• к внутреннему контролю в компании;

• обязанностям менеджмента и совета директоров;

• роли аудиторов в бизнесе.

Все эти меры нашли свое выражение в законе Сарбейнса – Оксли (Sarbanes-Oxley Act).